Доктор охнул, но удержался, сжав револьвер крепче. И выстрелил в ответ.
Расстояние до Иванькова около сорока метров. А точность револьвера всего тридцать. И то в идеальных условиях. А тряска вагона, скачка коней и дрожь в раненной руке не улучшали меткость. Первый выстрел ушел сильно выше.
Сразу же сделав корректировку, доктор выстрели вновь. Практически наугад, доверившись лишь чутью.
И не прогадал.
Иваньков охнул. Схватился за грудь, словно пытаясь что-то найти в нагрудном кармане. Потом захрипел, выронил оружие. И сам выпал из седла.
Попал! закричал Глушаков. Попал!
И принялся палить по остальным бандитам, которые явно растерялись, не ожидая такого поворота событий.
Бей их! Бей, сволочей!
Самые смышленые погоню сразу же прекратили и сильно отстали, уходя прочь. Те же, кто упорно продолжил скакать за поездом, вскоре отправился вслед за своим главарем. Выстрелы прекратились.
Глушаков связался с машинистом поезда, дал команду на снижение скорости. Погоня была окончена.
Из перевязочного! сообразил первым Глушаков.
Все рванули туда.
Представшая картина ужаснула. Ефим Арнольдович лежит на полу, весь в крови. Над ним кружит Мария Кирилловна, вся в слезах, не в силах что-либо сказать, только всхлипывая и икая. Обычно собранная, строгая, сейчас стояла она, прижав руки к лицу. Её плечи тряслись, слёзы катились по щекам все впервые видели её такой.
Убило шальной пулей? шепнул Глушаков.
Живой, ответил Иван Павлович, подсаживаясь ближе к лежащему. Но
И не договорил. Нужно было срочно оказывать помощь.
Женя, бинты, быстро! крикнул доктор, прижимая кулак к ране Ефима Арнольдовича.
Нужно остановить кровь.
Дыши, Ефим Арнольдович, дыши ровно! Его руки двигались быстро, но сердце колотилось: рана была глубокой, и каждая секунда была на счету.
Дышу прохрипел тот. Только больно
Потерпи.
Пуля вошла в бок, чуть ниже рёбер, возможно, задев внутренние органы. Рана не простая.
Нужно ощупать входное отверстие, проверить, нет ли осколков.
Навылет, пробормотал доктор, удачно прошло, кажется ничего не задело. Но кровотечение сильное
Шахматова, всхлипывая, подала бинты и флакон карболки, её руки дрожали.
Мария Кирилловна, успокойтесь, строго произнес доктор.
Простите, Иван Палыч я он выдохнула она.
Доктор налил карболку на чистую ткань, протёр края раны, морщась от резкого запаха.
Глушаков, морщась от боли в простреленном плече, обернулся, его повязка на глазу сбилась:
Иван Палыч, как он? Жить будет?
Жить будет, но рана не тяжёлая, но тоже ничего хорошего, ответил Иван Палыч, затягивая второй слой бинтов. Кровь остановлю, но в лазарет его надо, и быстро.
Он проверил пульс раненного слабый, но ровный.
Ефим Арнольдович, слышишь меня? Не шевелись, держись!
Ефим, стиснув зубы, прохрипел:
Не надо меня в лазарет!
Что? одновременно произнесли доктор и Глушаков, удивленно глядя на раненного.
Трофим Васильевич не
пиши рапорт прошу тебя не надо я не уйду с поезда. Его взгляд, полный тепла, остановился на Шахматовой.
Ефим, ты с ума сошёл? Тебя в госпиталь нужно!
Но тот лишь помотал головой.
Не пойду! Тут останусь.
А если умрешь начал Глушаков и тут же прикусил язык.
Если умру, скажи что сам себя подстрелил по глупости. В общем, напишешь что-нибудь в таком роде. Чтобы себя и поезд под проверку не подставить. Остальные подтвердят, он осмотрел всех и никто не возразил.
Ефим Арнольдович
Трофим Васильевич, я прошу тебя, как человека.
Но зачем? Зачем?
Так хочу, ответил администратор, вновь глянув на Шахматову.
Мария Кирилловна взяла его за руку.
Хорошо, после паузы ответил Глушаков, только сейчас сообразив в чем дело. Оставайся. Без рапорта обойдёмся. Но в лазарете лежи, и без фокусов!
Буду лежать! просиял Ефим Арнольдович. И кивнул Глушакову: А ты чего посинел?
Тот выругался.
Чернильницу разбили, ироды! Всего забрызгало.
Это хорошо, улыбнулся Ефим Арнольдович.
Чего хорошего?
Рапорт нечем будет писать тебе!
Глава 14
Срочно телеграфирую в управление, пояснил он Глушакову. Пусть принимают груз на первой же крупной станции. Где смогут.
Избавиться, наконец, от этих чёртовых бумаг? начмед хмыкнул, сверкнув единственным глазом. Это хорошо. Скажи паровозным, Саша А то и в самом деле от этих сокровищ вред один! Один Ефим Арнольдыч чего стоит Да и вас всех зацепило! А вдруг бандиты опять? Давай, давай, Александр Остановимся!
Между штабным вагоном и паровозом была установлена проводная связь, и все сменные локомотивные бригады умели ею пользоваться.
А паровоз у нас хороший! связавшись с машинистом, неожиданно похвастался комендант. Серии «О». Что значит «особый»! То есть, специально для санитарных поездов!
Ты, Александр Николаич, ещё скажи «Отличный», штабс-капитан вдруг расхохотался, искоса посматривая на сыщика. Литера «О» значит вовсе не «Особый», а «Основной». Основной локомотив Империи! Надёжный, тяговитый и скоростной.
Вот! подкрутив усы, Сидоренко поднял вверх большой палец. Надёжный! Основной! Я ведь именно так и сказал Ну, почти Паровозные остановят на ближайшей станции с телеграфом
А что у нас ближайшая-то? Иван Палыч с любопытством полистал небольшую брошюрку «Роспись Московско-Виндавско-Рыбинской жел. дор.» Та-ак Разъезд Благовещенский уже проехали Какое-то Бухолово Хм, хорошо, не Бухалово! Ага! Шаховская! Так вот сейчас уже Что называется, не прошло и года!