Господа, улыбнулся Сидоренко. Может, потом в шахматишки? На вылет?
Идею все поддержали охотно. Что и говорить, время пока что имелось раненых было не так и много. Вообще-то, в местных госпиталях их придерживали до обратного хода поезда на Москву, однако же, госпитали-то располагались далеко не везде, не везде и больнички-то были, а раненых с фронта старались эвакуировать с любой оказией.
Послышался протяжный гудок. Засвистели пары, заскрежетали колеса. Состав плавно затормозил у низенькой платформы приснопамятной станции Шаховская. Той самой, где не так давно сбежал Иваньков убив при этом ребёнка! Ну, да теперь на том свете воздастся Жаль, конечно, что не судили да на расстрел! Впрочем, Иваньков поплатился за свое злодейство. Гореть теперь ему в аду.
Шаховская Станция четвёртого класса. Низкая платформа, деревянный вокзал, выкрашенный в зеленовато-серый цвет с оливковыми фасками официальные цвета Московско-Виндавской железной дороги. Правда, кое-где станционные сооружения давно повыцвели и, покрашенные как и чем придётся, давно потеряли «фирменную» цветовую гамму. Что и понятно война. Не до красивостей.
Ладно! Я побежал!
Накинув шинель, Арбатов махнул двум своим жандармам. Оба, кстати, ничуть не пострадали при недавнем налёте, хотя отбивались достойно. Одному пробило пулей околыш, второго не зацепило вообще.
Было ранее утро. Ещё не рассвело. Вчерашний морозец спал, сыпал мелкий легкий снежок. На платформе, поскрипывая, покачивались на ветру фонари. Спрыгнув, полицейские быстро зашагали к вокзалу.
Интересно, есть ли там сейчас телеграфист? хмыкнув, негромко промолвил Иван Палыч. Сильно в том сомневаюсь.
Сидоренко повёл плечом:
Ну, дежурный-то по станции должен
быть! Он ведь и сбегает разбудить телеграфиста. Посёлок-то маленький все рядом живут.
И впрямь, видно было, как окна вокзальчика озарились жёлтым дрожащим светом. Внутри замаячили тени Кто-то в железнодорожной форме суетливо выскочил из дверей. Побежал. За ним вышли сыскные. Закурили.
О! Что я говорил? рассмеялся Александр Николаевич. Точно за телеграфистом побежали. Пока разбудят пока придёт Ну, минут пять у нас есть, по крайней мере Успеем спокойно покурить Господа! Трофим Василич! Степан Григорьевич! Вы со мной?
Да-да, пожалуй!
Курильщики спешно выскочили из вагона. Задымили не хуже того паровоза основного в Российской Империи. Доктор с ними не пошёл просто сидел да смотрел в окно. Думал. О том, дошли ли уже письма до Зарного. Верно, Аннушка уже получила, прочла И успела уже написать ответ Или не успела ещё Ну, так успеет!
«А хорошо бы было дня через три-четыре прибудем в Москву, а там, на почте до востребования»
За окном послышались голоса. Грубые, мужские И тоненький, просящий женский Точнее детский!
Сквозь приоткрытую дверь тамбура долетали слова.
Ну, пожалуйста, дяденьки! Ну, что вам стоит? Лёшку убили что теперь? А у меня во Ржеве тетка Военные составы не берут Пассажирские нынче Бог знает как ходят
Не положено!
Понимаю, что не положено Ну, дяденьки!
Ага! Арбатов с жандармами скрылись на вокзале. Теперь уже скоро поедем!
Ну, пожа-алуйста! Христом-Богом прошу.
Сказано, не положено!
Вот жандармы вышли. За ним сыщик
Парнишка бросился к нему, схватил за руку.
Принося с собой утреннюю промозглую сырость, все поднялись в вагон. В том числе и мальчишка! Лет четырнадцати. Щупленький. Со светлой, падающей на глаза, чёлкой.
Тот самый гаврош, который узнал Иван Палыч. Тогда, на станции Его младшего сотоварища убил Иваньков при побеге А парни, между прочим, тогда помогли полиции
Арбатов обрадовал с порога:
В Великих Луках передадим груз! Не так и далеко осталось. Там и мы вас покинем.
Понятно, искоса посматривая на гавроша, протянул Иван Палыч.
С нами поедет до Ржева, кинув на пацана, пояснил начмед. С разрешения господ полицейских.
Ну-у кашу ему на завтрак всяко найдём! рассмеялся доктор. Тебя как звать-то, парень?
Михаил Миша
Ну, Михаил-Миша раздевайся, грейся В шахматы играешь?
Ага!
Паровоз уже дал гудок, когда со станции выскочил какой-то парень в накинутой наспех шинели.
Гляди-ко телеграфист! углядел в окно комендант. Видать, забыл что-то
Телеграфист?
Арбатов быстро выбежал в тамбур.
Паровоз дал ещё один гудок. Состав медленно отошел от платформы.
Чаттануга чух-чух! подмигнув Мишке, напел известный джазовый стандарт Иван Палыч.
Вернувшись, сыщик довольно улыбнулся:
Груз возьмут ещё раньше! На Ржеве-Балтийском. Вот, только что телеграфировали Хорошо, не успели отъехать
Яблоки, это хорошо! потёр ладони начмед. Шах тебе, Мишка!
Не беда! А я вот так!
А вот мы ферзём!
Точно?
Ну да!
Тогда мат вам, господин хороший!
Гаврош неожиданно счастливо рассмеялся, и Глушаков обиженно засопел:
Ты где так играть научился?
В реальном! У нас батюшка, отец Гермоген, «Закон Божий» вёл Шахматист заядлый!
Надо же батюшка! Женечка сама в шахматы не играла, но, посмотреть, как играют другие, любила. И всегда болела за Ивана Палыча
Евгения Марковна, как там Мария Кирилловна? всё же поинтересовался доктор.
В перевязочный пошла, сестра милосердия улыбнулась. На Ефима нашего Арнольдыча глянуть. Попить ему понесла. В кухонном компот из сушёных яблок сварили! Вот ведь такая строгая женщина и такая душа!