На перевязку, в лазаретный вагон.
Третий раненый, совсем юный, с лихорадочным блеском в глазах, тяжело дышит. Рука забинтована наспех. На бинтах грязные пятна. Иван Палыч, приподняв повязку, увидел почерневшую кожу и гной.
Газовая гангрена начинается. Этого в операционную, немедленно.
Четвёртый солдат черепная травма, сотрясение, похоже. Переломов нету.
В лазаретный! Под наблюдение.
Среди носилок мелькнула необычная для здешних мест фигура. Молодая женщина, в измятом платье сестры милосердия, тяжело дышала, держась за живот. Большой живот. Очень большой. Беременная!
Лицо девушки, бледное, с тёмными кругами под глазами, то и дело искажалось от боли. Рядом суетился старичок, поддерживая её под локоть.
Что вы тут Вам нужна помощь? спросил Иван Палыч, подходя.
Старик, вытирая пот со лба, торопливо объяснил:
Господин доктор, нужна! Помощь очень нужна! Вот Марина Федоровна, санитарка наша, из станционного медпункта, который разбомбили. Она одна живой и осталась, и то потому что на улицу вышла. А так бы и ее старик встрепенулся, начал более строже, докладывая: В общем, санитарка, в положении, девять месяцев уже. Родить вот-вот должна, на станции некому помочь. Ни врачей, ни повитух. Если её тут оставить, ребёнок погибнет. И она, поди, тоже. Кто роды то примет? Заберите её в поезд, умоляю! Помогите ей. У вас и инструмент необходимый имеется, и помещение, и бинты, и тепло.
Иван Палыч нахмурился, оглядывая женщину. Марина, стиснув зубы, тяжело дышала, её руки дрожали на животе.
Почему не в город? У нас все-таки санитарный поезд, не родильный.
Город далеко, выдохнула она, голос слабый, но твёрдый. Дороги разбиты, а у меня скоро по сроку. Завтра-послезавтра. Пожалуйста, доктор
Иван Палыч посмотрел на платформу. Конечно, не положено так делать, только раненных и солдат. Но какой к черту устав, когда новую жизнь спасти нужно?
Хорошо, сказал он, кивнув фельдшеру. В лазаретный вагон её, живо. Женечку позови, она поможет. Я приму роды, если дойдёт до того. Но сперва осмотр.
Старик с облегчением выдохнул.
Доброе у вас сердце, доктор! Мариночка, ну что ты молчишь? Поблагодарил доктора!
Марина прошептала:
Спасибо, доктор
Пока не за что, отмахнулся тот.
И вновь принялся сортировать раненых.
Этого в операционную.
Этого на перевязку.
Этого чего чешешься весь? В изолятор его! От вшей обработать!
Из штаба, ваше благородие! Срочное! раздался его звонкий голос.
Из штаба? Задание что ли какое-то поступило?
Трофим Васильевич принял пакет, тут же раскрыл его. Прочитал. Нахмурился. Кто-то из санитаров подошел к Глушакову, начал что-то спрашивать, но тот только отмахнулся не до тебя сейчас. Потом, оглядевшись, направился в тамбур.
Огоньку не найдется, Иван Палыч? угрюмо спросил он, засуну папиросу в уголок рта.
Не курю, Трофим Васильевич.
Ах, я все забываю Это хорошо, что не куришь, правильно делаешь, кивнул тот. Что, всех погрузили?
Практически. Сейчас легкораненых оформляем, потом начинаем операции.
Это хорошо задумчиво ответил начмед.
Что-то случилось? осторожно поинтересовался доктор.
Да приказ вот пришел, вздохнул Глушаков. Секретный, чёрт бы его побрал. Поезд должен отклониться от маршрута. Эвакуировать какого-то особого раненого. Судя по фамилии сына влиятельного сановника, представляешь? Тайно, чтоб никто не знал. А мы единственные, кто близко от их точки. Он похлопал себя по карманам в надежде найти спички.
Постой, Трофим Васильич, это ж секретный приказ. Я не должен об этом знать. И ты не должен болтать.
Глушаков отмахнулся, раздражённо махнув рукой.
Да брось, Иван! Столько вместе за такой короткий период пережили уже. Каких ужасов не видели. Ты ж не побежишь жандармам стучать. А мне пар выпустить надо, иначе лопну. Он потёр виски. Этот сановник, поди, в Петрограде сидит, а мы из-за его сынка маршрут ломаем. Крюк приличный делаем. Да не на прогулку едем, а туда, где совсем недавно бомбы рвались и пули свистели. И это с полными вагонами раненных! Из-за одного какого-то щеголя!
Если тайно, значит, дело важное. Может, он что-то знает? Или какие-то секретные данные есть, от разведки например.
Глушаков хмыкнул.
Фантазируешь, доктор. Там сопляк наверняка сидит в окопе. Сначала геройствовать
хотел, вот и отправился на фронт. А потом, когда настоящего пороху нюхнул, кровь увидел испугался сразу, хвост поджал. Трясётся, папочке своему конверты шлет забери пожалуйста скорее! Вот папочка и суетиться, важных людей подключает. Целый санитарный поезд развернул!
Трофим Васильевич спрятал папиросу обратно в пачку, вздохнул:
Ладно, приказы не обсуждаются, какими бы они не были. Будем исполнять. Но как только этот сынок окажется у нас в поезде в изолятор его помещу! Пусть нюхнет настоящей медицинской жизни!
Первая операция срочная: молодой солдат с огнестрельной раной бедра. Скальпель. Обнажить рваную рану. Кость, к счастью, цела, но пуля застряла глубоко. Извлечь пулю. Зашить сосуд. Просушить. Кровотечение остановить, рану промыть. Еще просушить. Бинтовать. И в лазарет, под наблюдение.
Меняем перчатки, переодеваемся. К столу.
Вторая операция сложнее: унтер с осколочной раной. Осколок пробил рёбра. Дыхание хриплое, с кровью. Удалить осколок. Наложить дренаж и зашить рану. Молится, чтобы не началась инфекция.