«Большую часть времени мы проводим в закрытых помещениях. Это создает среду, из которой происходит наша культура, ведь культура в определенной степени продукт архитектуры, в которой мы живем. Если мы хотим, чтобы культура вышла на более высокий уровень, мы обязаны изменить нашу архитектуру. А это станет возможным, лишь когда мы расстанемся с закрытым характером наших помещений. Для этого нам нужна стеклянная архитектура, которая бы впускала свет солнца, луны и звезд не только сквозь несколько окон, а через все возможные стены, полностью сделанные из стекла цветного [sic] стекла. Новая среда, которую мы таким образом создадим, даст нам новую культуру» .
Растворяя плотность замкнутого пространства, стеклянная архитектура создаст новую, полную света городскую среду. И тогда падут культурные ограничения, мешающие новому образу жизни. Шеербарт предлагает архитекторам начать с малых проектов, вроде «веранд», три стороны которых были бы из цветного стекла. Эти небольшие проекты могли бы вдохновить клиентов заказывать более масштабные работы .
Шеербарт заявлял, что «стеклянная архитектура превращает дома в соборы, с аналогичным воздействием на человека» .
Речь идет о духовном воздействии, о том неземном ощущении, когда стоишь в готическом соборе, а сквозь витражные окна струится свет. Вера в разноцветное стекло у Шеербарта и Таута восходит к готической архитектуре, соединяющей дух с цветом, стеклом и светом. В 1912 году Шеербарт пишет эссе «Великий свет», в котором описывает впечатления от света в готическом соборе. «В основе таинств великий свет. Сегодня мы можем поймать его и применить в наших хрустальных дворцах. Великий свет делает людей добрыми. В нем воплощаются их благородные замыслы» . Таким образом, стекло здесь становится материалом, обладающим силой трансцендентного и метафизического опыта, способностью сделать человечество лучше.
В романе «Серая ткань» Шеербарт высказывает те же идеи, но более непринужденно. Роман повествует об архитекторе Эдгаре Крюге, помешанном на создании архитектуры из цветного стекла. Чтобы сохранить чистоту восприятия своих эскизов, он просит свою невесту, органистку Клару Вебер, подписать брачное соглашение о том, что она будет носить только серые наряды, в которых может быть лишь 10 процентов белой ткани. Сам он тоже носит такую одежду, чтобы не отвлекаться от чертежей проектов из цветного стекла. Синестетическое восприятие цветного стекла и «рокота» органа, на котором играет Клара, сближает роман с гостиной Дома-Калейдоскопа, в которой стены тоже из цветного «стекла», а миниатюрный рояль играет пьесу авангардного композитора Эрика Сати (18661925) «Gymnopédie No. 1». В конце романа Эдгар и Клара сидят в гостиной своей стеклянной башни, и архитектор говорит своей невесте: «Все, что есть прекрасного на поверхности земли. Все это воссоздали мы в стеклянной архитектуре. Это и есть кульминация наивысшая точка культуры!» Стеклянные дома это не просто оболочка для жизни, это обогащение самого образа жизни.
Идеи Шеербарта подхватил Таут, создавший павильон «Стеклянный дом» (Glashaus) для выставки Веркбунда в Кельне . Павильон был построен из разнообразных видов стекла: строительные блоки, панели, плитка, зеркальные шары, люстры, контейнеры для экспонирования других предметов из стекла. Все это было своего рода памятником хрупкому и загадочному материалу. На нижнем уровне у подножия водопада из стеклянной плитки стоял экран из матового стекла. На нем проектор с калейдоскопом создавал то, что Шеербарт назвал «великолепным богатством разнообразия цветов» . Стеклянная плитка, водоворот разноцветных огней и вкрапления музыки, должно быть, создавали неземной синестезический эффект. По просьбе Таута Шеербарт разместил по окружности купола снаружи павильона четырнадцать афоризмов например, «Цветное стекло разрушает ненависть» или слоган, восхваляющий огнеупорные свойства стекла: «Горючие материалы / Это просто скандал» . Стекло это был взгляд в будущее.
Чтобы эти идеи развивались дальше, в 1919 году Таут учредил «Стеклянную цепь» (нем. Gläserne Kette). Эта затея объединила художников, архитекторов и писателей, которые, используя псевдонимы, обменивались письмами и обсуждали свои идеи . Неудивительно, что Таут писал в основном о стеклянной архитектуре. Ведь он, как и Шеербарт, считал, что стекло обладает способностью устранять культурные и психологические следы воздействия твердых каменных стен . Чтобы наполнить постройку силой солнца и природы и придать духу осязаемую форму, необходимо было прибегнуть к цвету и свету стекла. Иэйн Бойд Уайт в своей книге о «Стеклянной цепи» разъясняет: «Как в преображении тело становится духом, так и дух, с помощью архитектора, может воплотиться в форме физической постройки» . Обязанность архитектора в этом процессе «стать верой». Роль архитектора не сводится к предоставлению убежища для тела, а расширяется, теперь включая в себя и обогащение души. Великолепно расцвеченные панели Дома-Калейдоскопа не просто заключают его в оболочку из света и цвета, выполняя свою сугубо архитектурную функцию огораживания, но и пробуждают дух через игру и воображение.