в театральной постановке «Пробуждение красавицы, маскарад Зимы и Весны». Постановка состоялась в Гильдии работников искусства под руководством Крейна и его коллег в 1899 году, через десять лет после выхода в печать «Праздника Флоры». Основной сюжет «Пробуждения красавицы» почти идентичен «Празднику Флоры»: зима подходит к концу и все вновь просыпается ото сна, только на этот раз всю зиму проспала не Флора, а Фэримонд , которая является Духом всех прекрасных вещей. В отсутствие Фэримонд демоны промышленности и торговли с говорящими именами Обывателюс, Невежус и Проклятус истязают Лондон. Но когда Фэримонд наконец разбужена поцелуем, красота торжествует и появляются пять пар существ, символизирующих пять чувств .
Ил. 5.4. Уолтер Крейн. Танец пяти органов чувств в пьесе «Пробуждение красавицы, маскарад Зимы и Весны»
В напечатанном варианте текста маскарада можно найти иллюстрации костюмов этих пар (ил. 5.4).
Крейн сам придумал костюмы и сам нарисовал иллюстрации, так что неудивительно, что они близки по стилю эстетическому платью и напоминают персонажей «Праздника Флоры». Девушка, олицетворяющая прикосновение, похожа на Розу из «Праздника Флоры». На груди у той, что воплощает запах, мы видим переплетение ткани, а ниспадающая с плеч складка Ватто напоминает платье одной из лилий. Платье девушки, представляющей вкус, похоже на платье королевы Флоры; ткань завязана на плечах и ниспадает мантией сзади. У героини, изображающей зрение, павлиний костюм, напоминающий наряд подсолнуха, только вместо подсолнухов в руках у нее веер, который, как и лиф, выполнен из павлиньих перьев. Перья украшают ее платье и спускаются каскадом по спине. Мужчины, сопровождающие этих дам, одеты в туники и гетры. В их нарядах отразилось увлечение эстетов исторической одеждой, а также рекомендации Крейна по части мужской моды. По его мнению, следовало отказаться от «футляров из черной ткани» и носить богато украшенную одежду . Зная об этом более позднем маскараде, мы можем аналогичным образом интерпретировать как пробуждение и «Маскарад цветов» на «Празднике Флоры». Проснувшись от долгого сна, цветы в прекрасных костюмах собрались на процессию. Они выглядят как отряд эстетов, собирающихся отвоевать сад у демонов торговли и промышленности. Иконографическое прочтение книжки проводит связующую линию между детскими книжками Крейна и его художественной и политической деятельностью. Мы начинаем замечать идеологические смыслы, не очевидные для юных и даже для взрослых читателей «Праздника Флоры». Возможно, некоторые из этих смыслов были скрыты и для самого Крейна, который только спустя десять лет начал работу над более серьезным произведением «Пробуждение красавицы». В итоге такое прочтение только подтверждает потенциальную «невозможность детской художественной литературы»: оно не учитывает возможных результатов детского взаимодействия с книгой.
литературы» рассматривает детские книжки как сценарии для постановки силами читателей. В результате получается представление в форме игры-интерпретации, наподобие того, как дети разыгрывают сюжеты той или иной книжки со своими куклами. Так ребенок получает возможность проиграть текст для себя или даже переработать его . Данная модель одновременно и восстанавливает агентность ребенка, и возвращает «возможность детской литературы». Ведь в деятельной осмысляющей игре ребенок становится автором и создателем истории.
Благодаря чередованию картинок и текста «Праздник и Флоры» и другие произведения Крейна с одушевленными персонажами побуждают читателя именно к такому типу осмысляющей игры. Автор подталкивает читателей разыгрывать свою историю в лицах, ведет к тому, чтобы они сами стали создавать смыслы. Картинки в книжке не просто иллюстрируют текст, а текст не просто описывает картинки. Слово и изображение выступают как два равных, не зависящих друг от друга знака, которые поставлены рядом и имеют схожие смыслы, но все же обладают разным выражением и вызывают разные ассоциации. Таким образом, задача читателя состоит в том, чтобы приспособить эти системы друг к другу, преодолеть разрыв между картинками и словами и разгадать, каким образом из слов, описывающих, к примеру, «величавые лилии» или «лесных господ и дам», возникают эти воображаемые типажи и, наоборот, как конкретный костюм связан с поэтическим описанием в тексте .