В этой статье Крейн призывает изменить стиль одежды, сделать ее одновременно «здоровой и художественной», уважать человеческую фигуру, «не отвергая ее очертаний», «не искажая пропорций» и «не извращая ее образа» .
В «Празднике Флоры» виден тот же подход: наряды персонажей ниспадают мягкими волнами, проявляя очертания тел без корсетов. Нет сомнений, что нарисованные наряды относятся к эстетическому платью, особенно если учесть, что книга вышла в 1888 году, когда эстетическое платье уже проникло в популярную культуру, не только интегрировавшись в модные течения, но и появившись в качестве объекта для насмешек в журнале Punch и в комической опере «Пейшенс», поставленной Артуром Салливаном и Уильямом Гилбертом в 1881 году .
Одно из эстетических платьев, нарисованных Крейном для статьи в Aglaia, повторяет костюм «величавых лилий» «Праздника Флоры» (ил. 5.1). Линии платья переплетаются на груди, и ткань устремляется вниз узкими складками, напоминающими каннелюры колонн. По словам Крейна, это «естественный, простой, красивый и пристойный» стиль .
Ил. 5.3. Уолтер Крейн. «Виды художественного платья» из книги «Идеалы в искусстве»
Лилии своим видом напоминают античные статуи, причем платье правой украшено сзади ниспадающей до пола складкой Ватто , что тоже свидетельствует об эстетическом стиле. В отличие от большинства эстетических платьев у лилий отсутствуют пышные рукава в средневековом духе, которые появились в прерафаэлитских кругах еще в середине XIX века. Однако в наряде «румяной» Розы несколькими страницами ранее пышные рукава на месте. Другие персонажи «Праздника Флоры», например «пылающий» подсолнух (занимавший заметное место в образном ряду эстетов), отличаются большей декоративностью.
Единственное исключение из тщательно продуманного показа моды эстетов костюм Хризантемы. Тут мы снова видим затянутую талию, корсет и широкую юбку. В тексте хризантема названа «затвердевшей от золота». Описание вполне подходит, если учесть, что название хризантемы произошло от греческого слова «золото», а плотно сжатые лепестки этого цветка придают ему «затвердевший» вид. Но кроме того, словосочетание «затвердевшая от золота» подразумевает еще и просто негативное суждение, напоминая о жесткой моде, с которой боролись эстеты, и пример которой мы видим на иллюстрации. Скажем больше: описание намекает на то, что на подобный наряд повлияли «великие божества» современности богатство и торговля, которые Крейн полагал вредными для искусства и человечества . «Жесткая» хризантема разрывает процессию эстетических персонажей, и это наводит на мысль о том, что символика повествования, возможно, имеет дополнительные значения.
Если посмотреть на историю «Праздника Флоры» сквозь призму политических предпочтений Крейна, то она оказывается более сложной во многом из-за сходства со сказкой о Спящей Красавице. По мнению исследовательниц Морны ОНил и Андреа Уолк-Рейнджер, эстеты позаимствовали сюжет сказки о Спящей Красавице в качестве аллегории современного им индустриального мира. Согласно этой образной логике, Спящая Красавица представляла абстрактную категорию красоты . Такая аллегория выражала надежду на то, что торговля и развитие промышленности не уничтожили красоту, а лишь усыпили ее, и, приложив усердие и заботу, мы в силах ее возродить.
Эта тема особенно явно прослеживается