Как раз в то время я завел себе зверька. Стал возить с собой игрушки, плюшевых зверей, чтоб было с кем поболтать. Это был карликовый кролик. Я назвал его КроликКрестоносец. Вязаный, в разноцветную полоску красножелтобелорозовоголубую, около фута длиной. Если в самолете рядом со мной было свободное место, я усаживал его туда и говорил с ним о том, о сем. Вроде талисмана. Такой, знаете, как бабушки вяжут. Я нашел его в частном магазинчике. Сделан некоей миссис Ливингстон из АннАрбора. Согласитесь, когда человека привязывают к дереву и убивают топором это прямая противоположность мягким игрушкам. Я бы так сказал: «he was rocking and I was rolling». У него своя судьба, у меня своя.
Бостон
Практически с самого начала мы, Stooges, стали пилить, как циркулярная пила. Скотти Эштон на барабанах, Дэйв Александер на басу, Рон Эштон на гитаре и я освобожденный вокалист. Мы делали нигилистическую музыку. Публика тащилась, ходила на голове, где бы мы ни играли разве что зал был слишком забит, чтобы двигаться. Мы привыкли, что нас слушают. Я тогда еще был совсем деревня ни разу моря не видел, и тут звонят мне и приглашают в Бостон. Один из первых концертов за пределами собственно Среднего Запада, чикагскодетройтского региона. Место называлось «Бостонское чаепитие» прошлый век, бетонный подвал, низкие потолки, похоже на убежище для бродяг, возле Фенвейпарка, бостонского бейсбольного стадиона.
Мы очень гордились и волновались, что едем в сам Бостон. Мы сделали первый альбом, так что у нас была программа аж из четырех песен: «1969» (Поп/Эштон), «Dogfood» (Поп), «No Fun» (Поп/Эштон) и «I Wanna Be Your Dog» (Поп/Эштон). Я в мокасинах и белой футболке «Go Cart» с надписью «Картинг веселье для всех» и в белых джинсах. Все нарядились в чистые футболки, шикарные штаны хорошие мальчики, а что.
Нас поставили после «Ten Years After» это гитарная музыка с зажигательным секссимвольским номером. То, что они играли, канало за блюз, то есть так считали студенты. Прикинь, дураки. Восторженные ценители навороченного гитаризма с сильным оттенком вторичности. Как же, как же, настоящий блюз, виртуозные дела.
Сидим в гримерке, так? Тут же эти все в серебряных браслетах, шелках и кружевах. Страшно врубаются друг в друга и в своих этих телок такие, знаете, все из себя телки, весьма решительно настроенные, с красивыми чертами лица, разодетые
в пух и прах, как и ихние герои. Американские девицы, которые рады сообщить вам, что они фанатки. «Эй, с дороги, я хочу присесть». Все время толкали нас и гоняли, вся эта свита, а бедные маленькие Stooges забились в уголок с гитарками и скрипели зубами. Некому было нам помочь. Сидели, смотрели вокруг. Это уж слишком, думал я. Мы еще не видели публику, но я уже чувствовал враждебность ко всем этим университетским сексистам, ценителям блюза. Понятно, да? Знатоки. Такие рок не слушают. Не знаю, слышали ли они «Ten Years After», но было не по себе.
Короче, сидит эта публика скрестив ножки, на студенческий манер прямо на огромном голом полу и во всем зале стоит одинединственный человек, типа готов послушать концерт, так? готов выслушать лекцию. Мы не совсем для такого места команда. И вот выходим мы, так? Выходим, начинаем. Первая песня, кажется, была «1969». Я вхожу в раж, меня прет, и ребята играют отлично. Звучим прекрасно, а публика как мертвая. Странное зрелище: столько народу сидит и молчит. Обычно хоть ктонибудь в баре напиток заказывает, а тут тишина. Начинаю вторую, и тут:
И тут я пошел вразнос. Валялся на полу, полосовал себя до крови, бегал среди них, дразнил их, хоть и не впрямую. Наконец после третьей песни (а клуб забит под завязку, 3000 душ) человек двенадцать захлопали в остальном же мертвая тишина. Тогда я начал уже впрямую задирать их, заглядывать в глаза, понимаете, да, что это было? Отказ оставаться незамеченным, абсолютный отказ. Может. просто конкуренция среди групп была слишком сильна, особенно на Среднем Западе. Если они не согласны отзываться, я им, черт возьми, покажу ночью спать не будут.
Когда мы закончили и поднялись в гримерку, там, конечно, все еще сидели телки на тех местах, где хорошо бы припарковать наши задницы.
На самом деле к нам в тот вечер тоже клеилась фанатка. Журналистка из «Rolling Stone», которая потом написала самую тупую, самую говенную статейку про нас и про рокнролл вообще, которую я читал в своей жизни. Может, мы и заслужили, не знаю. Подходит, помню, и спрашивает: «А где тут Игги?». Но парни сами хотели ее трахнуть и говорят: «Да ну, зачем тебе Игги». Я в те времена был робкий юноша. В конце концов она пошла спать с журналистом из «Rolling Stone» же. Гостиница «Holiday Inn», что ж поделаешь.
Ебля на месте
Страннейшее занятие ебаться до или после концерта прямо там, где играешь. Я крайне редко подписываюсь, но
Однажды Stooges играли в месте под названием «Joint in the Woods» Джеймс Уильямсон на гитаре, Рон на басу, Рок Экшн (то есть Скотт Эштон) на ударных, и я. За сценой тусуется с нами телка. Я пытаюсь сосредоточиться на предстоящем концерте, так? Телка воняет духами со страшной силой; поехавшие коричневые чулки, пояс с резинками, миниюбка. Пухлая такая девица, вся в черном, и так и лезет на хуй. И ведь знаю: не нужно перед концертом трахаться. Но никуда не денешься. Волоку ее в сортир, раскладываю на полу и ебу. Слышу снаружи голоса: «Эй, Джим, кончай!». Вся команда ржет: «Пошли уже, опоздаешь».