Конечно! ответил наконец Жером, растянув губы в залихватской улыбке. Я ведь поднимусь с вами!
По тому, как перекосилось лицо Леонардо, я поняла, что он ожидал отнюдь не такого исхода. Но это радовало меня мало, потому что шар уже надули и распорядитель выставки, который узнал об изменениях в регламенте, уже начал вещать на всю площадь о том, что новое изобретение братьев Стимлер сегодня опробует сам канцлер королевства с дамой!
Анна, зачем вам это? попытался отговорить меня принц. Это же так опасно! Вы рискуете жизнью!
Я и без него понимала, что даже в нашем мире, где и материалы, и система запуска отработаны на практике, случается всякое, а здесь Но повернуть уже не могла. Гордость не позволяла.
Арман, ну хоть вы скажите, что пошутили! И отговорите Анну от этой затеи, обратился к канцлеру Виттор.
Я не привык так странно шутить, ответил тот и с еле скрываемым раздражением добавил: А леди Анну вы уже и сами пробовали отговорить.
Арман успел меня немного изучить и понял, что это бесполезно.
И вот тут до меня дошло, что я не только сама влезла в авантюру, но и втянула в нее ан Конте! И если с ним что-то случится, то это будет на моей совести.
В поднявшемся после его окончательного решения гвалте мне пришлось почти кричать, чтобы он меня услышал:
Арман, вам нельзя лететь! Вы должны отказаться!
Да? И как вы себе сейчас это представляете?
Канцлер пошел по газону к корзине стимлера, и мне пришлось поспешить за ним. Арман широко улыбался, оглядываясь и махая рукой восторженным горожанам.
Улыбайтесь, Анна. Вы же хотели попасть в историю. Сейчас художники газет делают спешные зарисовки.
Да какая, к духам, история?! прошипела я. Я хотела на воздушном шаре полетать! Все! Мечта у меня такая была!
Какие у вас интересные мечты. А главное, как быстро рождаются
Мы остановились у корзины, которая под весом балласта устойчиво стояла на земле, хотя огромный шар тянул ее вверх.
Неважно, как и что у меня рождается. Вы должны понимать, что если что-то случится со мной, то это ни на что не повлияет. А если погибнете вы, то целое королевство останется без канцлера! попыталась я его вразумить.
А вы, оказывается, идете на риск осознанно, с непонятными интонациями то ли возмущения, то ли злости парировал он.
Представьте себе. Но зачем на него идете вы, я не понимаю! Даже если эта штука упадет, единственное, что вы сможете сделать, это взять меня за руку и поддержать добрым словом! снова попыталась я до него достучаться.
Вот и поддержу. Он упрямо посмотрел на меня сверху вниз. Добрым словом. Но я рекомендую вам отказаться от полета, и как можно быстрее.
А вы?
А что я?
Вы тоже откажетесь?
Нет. Я уже сказал свое слово.
Вот и я сказала.
Не знаю, сколько бы мы так бодались сердитыми взглядами, но рядом появился Жером. А газетчики подошли ближе, начали задавать вопросы и делать зарисовки крупного плана. Так что пришлось затолкать свои истинные эмоции куда подальше и мило улыбнуться.
В этот момент я ощущала себя мадагаскарским пингвином, под которым рушится мост, перекинутый через пропасть, а он, вместо того чтобы бежать, улыбается и машет.
Все это продлилось еще минут десять.
Я даже ответила на несколько вопросов журналистов, но в восторг от этого не пришла. Никогда не мечтала попасть в светскую хронику. Хотя, что греха таить, если мое имя попадет в историю как первой воздухоплавательницы, то я возражать не стану. Мне ничто человеческое не чуждо, и почесать свое ЧСД[1] я не против.
Вот так, отвлекаясь всякой ерундой, я и дождалась, когда Жером протянул мне руку и поддержал, помогая забраться в корзину воздушного шара. Арман уже был там и ловко меня подхватил.
А потом непонятно откуда взявшийся оркестр заиграл какую-то бравурную мелодию, и младший из Стимлеров дал отмашку отцеплять лишний балласт и потихоньку травить канат.
Поначалу все было безобидно и совсем не страшно. Мы смотрели на медленно удалявшуюся землю и радостно махавших нам людей. Я ощущала воодушевление, радость, мандраж и предчувствие чего-то необыкновенного. Реакции окружающих только подогревали этот коктейль эмоций. Но чем выше мы поднимались, тем неоднозначнее все становилось. Усиливавшиеся потоки ветра, звук тершихся о корзину канатов, сновавший то к одному, то к другому борту Жером, отсоединявший балласт, добавили ощущение нараставшего стрёма. Иначе и не скажешь.
Но все же панорама города, которая перед нами разворачивалась, и ощущение полета завораживали, дарили незабываемые и неповторимые впечатления! Я не могла описать их словами, чувствуя, что те будут звучать фальшиво, но поделиться с Арманом очень хотелось, и я, широко улыбаясь и блестя глазами от счастья, обхватила его ладонь двумя руками и сжала. И по его ответному взгляду поняла, что он тоже в восторге.
Все испортил Жером. Он несколько минут постоял, любуясь развернувшейся панорамой, и внезапно воодушевленно произнес:
Ну что? Поднимемся еще на несколько метров? Только совсем забыл предупредить: шар, несмотря на пропитку, все же немного пропускает водород, потому курить или как-то иначе использовать огонь не рекомендуется. Лучше перестраховаться, чтобы избежать взрыва.