Свет становился ближе. Теплее. Он заполнял всё её существо, обещая покой, забвение этой странной, оборванной жизни. Картины воспоминаний замелькали быстрее, сливаясь в пёструю ленту, теряя чёткость. Детский смех, мамины пирожки, школьная доска, гитара первого парня, слёзы малыша в детском саду, его руки... Все растворялось в нарастающем сиянии.
«Кто же знал..». промелькнула последняя связная мысль, лёгкая, как вздох. «Кто же знал, что в двадцать четыре... я умру от разбитого сердца.» Ничего героического. Просто остановилось сердце, не выдержав контраста боли и любви, подлости и героизма, вчерашнего утра и вчерашней смерти.
Она была почти у цели. Свет готов был принять её, растворить в своём безмятежном золоте. Готовилась к последнему толчку в вечность, к тишине и небытию...
И вдруг Голос.
Не внутри. Не из воспоминаний. Извне. Громкий, чёткий, пронзительный, как удар шпаги о камень. Полный не терпящей возражения власти и... паники?
«ГРАФИНЯ!»
Слово прозвучало как гром среди ясного неба. Оно врезалось в поток света, заставив его замереть, дрогнуть. Лия почувствовала... толчок? Не физический, а скорее сдвиг в самом её существовании.
«ЕЁ СИЯТЕЛЬСТВО ЕЛЕНА ЖИВА! СКОРЕЕ!»
Голос звал её. Не Лию. Графиню. Её Сиятельство. Имя Елена? звучало
чуждо и странно знакомо одновременно, как эхо из глубокого колодца.
Свет перед ней не погас, но... изменился. Он больше не манил покоем. В нём появилась тревожная вибрация. Туннель дрогнул. Картины её прошлой жизни детство, школа, Лео вдруг поблекли, стали прозрачными, как дым, и начали стремительно уплывать назад, в темноту.
Вместо тёплого забвения резкий, властный зов из другого времени, другого места, к другому имени и другому титулу.
«Елена?...» последний смутный вопрос пронёсся в её угасающем сознании, уже не принадлежащем Лии.
И тьма, уже не мягкая, а плотная и холодная, сомкнулась над ней снова, унося не к свету, а в бездну нового, неведомого пробуждения. Зов мужского голоса «Графиня! Её сиятельство Елена!» остался последним эхом в угасающем сознании Лии, стирая границу между смертью и новым, пугающим рождением.
Глава 6. Карета в Кювете и Графиня Де Вольтер
Рядом, в неестественной позе, запрокинув голову под невозможным углом, лежал мужчина. Красивый, с острыми чертами лица и тёмными волосами, собранными у шеи лентой. Его глаза были широко открыты, стеклянные, устремлённые в никуда. Рот полуоткрыт. Он не дышал. Эта мысль пронзила Лию ледяным ужасом, смешанным с сюрреалистичным отстранением. «Лео?» мелькнуло автоматически, но нет. Это был не он. Чужой. Мёртвый.
Снаружи доносился хаос. Пронзительный женский визг. Резкие мужские крики. Громыхание, фырканье испуганных лошадей. Снег? Холодный воздух врывался через разбитое окно.
«Графиня! Ваше сиятельство! Отзовитесь!» чей-то отчаянный голос прорывался сквозь гам совсем близко, за деревянной стеной. Стук. Что-то царапало дверь, которая висела криво на одной петле.
Лия попыталась пошевелиться. Боль пронзила бок, плечо. Она застонала. Этот звук, казалось, подстегнул людей снаружи.
«Она жива! Слышите?!» заорал тот же голос. «Ломайте дверь! Аккуратнее!»
Послышался треск дерева, скрежет металла. Свет серый, зимний, ослепительный после темноты кареты хлынул внутрь. В проёме протиснулся мужчина. Невысокий, коренастый, с лицом, перемазанным грязью и кровью из рассечённой брови. На нём был странный синий кафтан, расшитый галунами, поверх меховая безрукавка. Его глаза, дикие от адреналина, метнулись к Лие, потом к мёртвому мужчине рядом с ней. В них мелькнуло что-то страшное ужас, отчаяние. Но он быстро сфокусировался на Лие.
«Ваше сиятельство! Слава Господу!» Он ловко, но крайне осторожно подобрался к ней, стараясь не задеть сломанную скамью и тело графа. «Держитесь! Сейчас вытащим вас!» Его руки, сильные и грубые, но аккуратные, обхватили её под плечи и колени. Лия вскрикнула от боли при движении. «Терпите, графиня, терпите!» Он вытащил её из кареты в свет и холод.
Морозный воздух обжёг лёгкие. Лия закашлялась. Её перенесли на несколько шагов от разбитой кареты, глубоко засевшей в снежном кювете. Вокруг царила суматоха. Люди в странных, нелепых, по меркам Лии, одеждах длинные пальто, треуголки, юбки до земли под подоткнутыми плащами метались. Кто-то пытался успокоить взмыленных лошадей, кто-то плакал, кто-то кричал распоряжения. Снег кружил в воздухе.
Мужчина, вытащивший Лию, передал её на руки другому высокому, суровому на вид, в чёрном плаще и шляпе с широкими полями. Тот принял её бережно, но его лицо было каменным.
«Держите графиню, месье Бернар!» крикнул коренастый мужчина. «Я за графом!»
Он развернулся и снова нырнул в зияющую пасть разбитой кареты. Лия, полулежа на руках высокого Бернара, с ужасом смотрела туда. Слышались приглушённые ругательства, скрежет. Потом наступила тишина. Слишком долгая.
Из кареты донёсся сдавленный, полный невыразимого ужаса крик:
«Граф! Граф не дышит! Господи помилуй... Шея... Он... Он свернул себе шею! Граф Гаспар де Вольтер мёртв!»
Имя Гаспар де Вольтер повисло в морозном воздухе. Кто-то из женщин громко вскрикнула и упала в обморок. Мужчины замерли, сняв шляпы, лица побелели.