Лию трясло. От холода, от боли, от шока. Она смотрела на карету, откуда только что вынесли её и откуда не вынесли живого графа Гаспара. «Граф де Вольтер... Мёртв...
Рядом со мной...»
Высокий мужчина, Бернар, который держал её, наклонился. Его лицо было бледным, но он пытался сохранить самообладание.
«Ваше сиятельство», его голос был низким, чуть дрогнувшим, но старался звучать твёрдо. «Графиня Елена. Как вы себя чувствуете? Где больно? Вы нас слышите?»
Лия медленно перевела на него взгляд. Его слова не складывались в смысл. Сиятельство? Графиня? Елена?
«Кто... вы?» её голос был хриплым, слабым. «Где... мы? Что... что случилось?» Она огляделась на странные костюмы, на разбитую карету, на мёртвого графа, чье тело только начали с огромным трудом извлекать из обломков. Это был сон? Галлюцинация перед смертью? Но боль была слишком реальной. Холод слишком пронизывающим.
Бернар моргнул, озадаченный. Он обменялся быстрым взглядом с подбежавшим коренастым мужчиной, лицо которого было искажено горем.
«Ваше сиятельство...» Бернар начал осторожно, как будто объясняя что-то ребёнку или потерявшему рассудок. «Я Анри Бернар, управляющий северными поместьями графа. Мы ехали... Мы ехали из вашего родового замка де Вольтер в Нормандии в Париж. Граф хотел показать вам новое поместье... вы же так плохо переносили холод северной зимы...» Голос его дрогнул. «Карета... лошади чего-то испугались на скользкой дороге... Оси сломались... Мы свалились в кювет...» Он не мог продолжать, глядя на тело графа.
«Графиня... Елена де Вольтер... Северная Франция... Париж... Поместье...» Слова врезались в сознание Лии, как ножницы, режущие плёнку реальности. В голове пронеслось: «Я же Лия! Воспитательница! Из 2025 года! Лео! Взрыв! Кафе! Сердце!»
«Графиня?» Бернар смотрел на неё с нарастающей тревогой. «Вы меня понимаете? Вы графиня Елена де Вольтер. Жена графа Гаспара.»
Графиня. Елена де Вольтер. Жена.
Последние связи с реальностью Лии Виллард порвались с оглушительным треском. Адреналин, державший её в сознании, отступил, смытый волной абсолютного, непостижимого ужаса и отрицания.
«Нет...» выдохнула она. «Я не... Я Лия...» Она судорожно попыталась вырваться из его рук, поставить ноги на землю. Ей нужно было бежать! Отсюда! От этого кошмара! От этого мёртвого мужа! От имени «Елена»!
Её ноги, одетые в тонкие, промокшие башмаки и странное платье под тёплой накидкой, коснулись снега. Она сделала шаг. Мир завертелся с невероятной скоростью. Тёмные пятна поплыли перед глазами. Боль, холод, шок, непонимание всё слилось в один удар по вискам. Последнее, что она увидела, было испуганное лицо Бернара, снова тянущегося к ней, и белое безмолвие снега.
Темнота накрыла её снова, безжалостная и холодная. На этот раз не туннель со светом, а просто... ничто. Тело Елены де Вольтер, бывшее Лии, безвольно обмякло в руках управляющего, пока вокруг разворачивалась трагедия гибели графа и полной потери графиней не только мужа, но и, казалось, рассудка.
Глава 7. Постоялый двор «Золотая Подкова» и Плачущая Жизель
Лия осторожно открыла глаза. Потолок. Низкий, тёмный от копоти, с массивными потолочными балками. Не электрический светильник, а тусклое мерцание свечи в жестяном подсвечнике на грубом столе рядом. Стены побеленные, но неровные, с пятнами сырости. Окно маленькое, с мутными стёклами в свинцовых переплётах, за которым виднелся серый, промозглый рассвет.
«Где я?» Паника, знакомая и леденящая, начала сжимать горло. Карета. Снег. Мёртвый мужчина. Стеклянные глаза. «Граф Гаспар де Вольтер. Мёртв». Имя всплыло из хаоса памяти. И голоса: «Графиня Елена де Вольтер».
Прежде чем паника успела захлестнуть полностью, рядом раздалось шуршание и сдавленное всхлипывание. Лия повернула голову (больно!) и увидела девушку. Юную, лет восемнадцати, с заплаканными, красными от слёз глазами и вздернутым носиком. Лицо было бледным и перепуганным. На девушке было простое, но чистое платье тёмного цвета и белый чепец. Она сидела на низкой табуретке у кровати и, увидев открытые глаза Лии, ахнула, вскочила, зажав рот рукой.
«Ваше сиятельство! О, слава Господу и всем святым! Вы открыли
глаза!» Голос её звенел от слёз и облегчения. Она бросилась к двери, приоткрыла её и прошептала кому-то снаружи: «Доктор! Месье Бернар! Графиня пришла в себя!»
Затем она вернулась к кровати, опустилась на табуретку и схватила руку Лии. Её ладонь была прохладной и влажной от волнения.
«Ох, Ваше сиятельство, бедная вы моя, бедная!» Она снова всхлипнула, вытирая глаза уголком фартука. «Как же мы испугались! Как же Господь милостив, что вас сохранил! Ах, граф... бедный граф...»
Дверь отворилась, и в комнату вошли двое мужчин. Первый суровый высокий Бернар, управляющий, который держал её на руках. Его лицо было замкнутым, в глазах глубокая скорбь и тревога. Второй пожилой человек в поношенном, но аккуратном камзоле, с кожаным саквояжем в руках. Лицо его было умным, усталым, с внимательными глазами.
Бернар почтительно склонил голову:
«Графиня. Дай Бог вам сил. Вы нас страшно напугали.»
Доктор подошел к кровати, мягко, но твёрдо отстранил плачущую служанку.