Они вышли. Холодный, влажный воздух обжег легкие, заставил вздрогнуть. Аня тут же засунула ей руку под локоть, будто боялась, что Лия сейчас упадет.
«Вот так-то лучше!» Аня сделала глубокий вдох. «Чувствуешь? Весна где-то рядом, пахнет! Держись, солнышко. День за днём, шаг за шагом. Всё пройдет.»
Они шли молча. Аня пыталась говорить о чем-то нейтральном о Славике, о садике. Лия кивала, мычала в ответ, но слышала лишь гул в собственной голове и бесконечный внутренний диалог: «Он жив. Он дышит где-то там, в своем стеклянном небоскребе. И он не думает обо мне. Совсем. А я... я люблю его. Это безумие. Это ад». Боль была физической сжатые легкие, камень под ребрами. «Вчера... вчера в это время он уже работал, стер меня из памяти...»
«О, вот и наша «Кофейная Лавка»! Аня указала на уютное заведение с теплым светом в окнах. «Как раз замерзли. Зайдем? Горячий шоколад спасет мир. Или капучино? Выбирай!»
Лия безвольно кивнула. Ей было всё равно. Лишь бы сесть. Лишь бы не стоять на ватных ногах.
В кафе пахло кофе, свежей выпечкой и уютом. Они сели у окна. Аня заказала два горячих шоколада со сливками и, конечно, достала из пакета аппетитные вишневые пирожки. Лия взяла чашку в ладони, ощущая её жар. Парок щекотал лицо. Она смотрела в окно на серые тротуары невидящим взглядом. Сделать глоток казалось невозможным ком в горле стоял недвижимо. «Вчера... вчера в это время... что он делал? Уже забыл...»
На стене за стойкой бармена висел телевизор. Обычно он показывал тихие пейзажи. Но вдруг картинка сменилась на резкую, тревожную: экстренный выпуск новостей. Ярко-красная полоса «Экстренно!» бежала по низу экрана. Аня, откусывая пирожок, машинально подняла голову.
«Ой, что-то случилось...» пробормотала она.
Лия равнодушно скользнула взглядом по экрану. Показывали кадры с вертолета: задымленный участок элитной набережной, оцепленный полицией и машинами скорой. Центром кадра было то, что осталось от ярко-жёлтого электрокара теперь это было черное, дымящееся месиво. Неподалеку стояла идеально чистая, неповрежденная черная «Аура» последней модели. Диктор в студии говорил что-то серьезное, его лицо было напряженным. Звук был приглушен, но ключевые слова пробивались сквозь гул в Лииных ушах:
«...вчера днём на набережной Гагарина... спонтанный взрыв электрокара ярко-жёлтого цвета...»
«Жёлтый... Электрокар... Вчера днём...» Холодная игла кольнула Лию под сердце. Она невольно выпрямилась, чашка в руках задрожала.
«...по предварительным данным, причиной стала критическая перегрузка и мгновенное возгорание силовой батареи... В момент взрыва в автомобиле находились женщина-водитель и её малолетняя дочь...»
Камера показала крупнее неповрежденную черную «Ауру». Сердце Лии бешено заколотилось. «Его машина...»
«...согласно показаниям многочисленных очевидцев и данным уличных камер, Лео Виллард, 34 года, находившийся за рулем своей черной «Ауры» неподалеку, мгновенно отреагировал на начало возгорания в жёлтом электрокаре. Он выскочил из своей машины, подбежал к горящему автомобилю и, рискуя жизнью, сумел вручную разблокировать двери и буквально вытащить обеих пострадавших
женщину и ребенка из салона в безопасную зону за секунды до мощнейшего взрыва... Сам Лео Виллард не успел отбежать на безопасное расстояние... Смерть наступила мгновенно... Спасенные женщина и ребенок госпитализированы с ожогами, их жизни вне опасности...»
Имя ударило, как обухом. «Лео Виллард». Вчера днём. Мир сузился до экрана. Звук выключился. Картинка поплыла. Она видела только его лицо. Его фото то самое, безупречное, холодное, с глазами цвета старого коньяка, теперь появилось в углу экрана. Подпись: «Лео Виллард. Основатель и стратегический директор «КиберНексуса». Погиб вчера, 5 июня 2025 г.».
«...трагедия унесла жизнь одного из самых ярких умов в сфере IT... Коллеги и друзья в шоке...»
«Погиб. Вчера. Вчера днём.»
Шепот сорвался с её побелевших губ, беззвучный, ледяной.
«Погиб. Вчера.»
Повторила она про себя, ощущая, как что-то огромное и невыразимое внутри неё вся боль обиды, весь стыд, весь гнев, вся эта проклятая, неистребимая любовь внезапно схлопывается в невыносимо плотную, горящую точку. Вчера утром он выставил её из своего дома. Вчера днём он погиб, спасая чужих людей. Контраст был чудовищным, разрывающим душу на атомы. Он был способен на мгновенный, самоотверженный героизм с незнакомцами... и на ледяной цинизм с ней. Он погиб героем... а она осталась с разбитым сердцем и унизительным «наслаждайся воспоминаниями».
На экране мелькнуло интервью с кем-то из «КиберНексуса» растерянное лицо, слова о «непоправимой утрате», о «гении», о «невероятной смелости». Показали кадры его пентхауса того самого, откуда её выставили утром вчера. Высоко над городом. Таким же недостижимым, как он сам теперь. Навсегда.
«Лия? Лия! Господи, что с тобой?! Лия, дыши!» голос Ани донесся как сквозь вату, издалека. Лия увидела, как подруга вскочила, опрокидывая стул, как её лицо исказилось чистым ужасом и пониманием. Она почувствовала, как Аня схватила её за плечи.
Но Лия уже не могла ответить. Из той ледяной пустоты, куда рухнул весь её мир, хлынула черная, густая волна. Она накатила изнутри, смывая яркий свет кафе, испуганные лица людей, перекошенное от страха и сострадания лицо Ани. В глазах стремительно сужалось поле зрения, превращаясь в темный туннель. Звон в ушах нарастал, заглушая крики Ани и шум кафе. Она почувствовала, как жар чашки сменяется ледяным холодом в пальцах, как ноги перестают держать.