Ашот попытался что-то сказать, но с его губ сорвался лишь невнятный, хриплый звук. Его глаза наполнились слезами бессилия и ярости. Я спокойно взял его за руку и сжал.
Хирургическая битва была выиграна, но теперь начиналась долгая, мучительная война за восстановление. И она будет не менее сложной.
Ты меня слышишь? спросил я.
Ашот моргнул. Потом снова попытался что-то сказать. Его лицо исказилось от напряжения, губы беззвучно задвигались, хрип повторился.
Время для полного неврологического осмотра.
Я мгновенно переключился в профессиональный режим. Эмоции в сторону. Сейчас я не друг, я машина. Нужно локализовать поражение. Посмотрим, что именно повреждено: центр речи, проводящие пути или артикуляционный аппарат.
Ашот, не пытайся говорить, я положил руку на его плечо, чтобы успокоить. Сейчас проверим, что работает, а что нет. Если ты меня слышишь и понимаешь, сожми мою руку.
Он сжал. Крепко, почти судорожно. В этом простом движении было все отчаяние, надежда, мольба.
Отлично. А теперь покажи мне язык.
Ашот с трудом, но выполнил просьбу. Язык слегка девировал влево.
Язык отклоняется влево. Значит, есть парез подъязычного нерва слева. Поражение на уровне ствола мозга или периферическое? Нужно проверить дальше.
Хорошо. Теперь закрой глаза.
Закрыл без проблем. Лицевые нервы (верхняя ветвь) интактны. Это хорошо.
А теперь подмигни правым глазом. Только правым.
Выполнил. Отлично. Команды понимает, дифференцирует.
Левым.
Тоже получилось.
Ну и скукотища! раздался в моей голове недовольный голос Фырка. Моргать, язык показывать Двуногий, может, уже к делу перейдем? Спроси его, кто его так отделал!
Не мешай, мысленно осадил я его. Я собираю данные. Без точного диагноза допрос не имеет смысла.
Я, получив первичные данные, готовился перейти к следующему, более сложному этапу осмотра. У меня уже была предварительная гипотеза о локализации поражения.
Шаповалов молча наблюдал, пораженный методичностью и глубиной моей работы.
Так. Центр Вернике цел.
Понимание речи сохранено полностью. Он выполняет сложные, дифференцированные команды. Черепные нервы, отвечающие за движение глаз, мимику, в норме, кроме легкого пареза подъязычного слева.
Проблема не в аппарате, проблема выше в процессоре.
Попробуй произнести свое имя, попросил я мягко, хотя уже знал, каким будет результат.
Лицо Ашота исказилось от чудовищного напряжения.
Губы беззвучно задвигались, формируя слоги, но то, что вырвалось из его горла, было похоже на отчаянное, бессильное мычание. В его глазах появились слезы слезы ярости и бессилия сильного мужчины, запертого в собственном теле.
Окончательный диагноз классическая моторная афазия Брока. Центр речи в левой лобной доле поврежден, но не уничтожен полностью.
Ишемия, сдавление но не некроз. Есть шансы на восстановление. Хорошие шансы.
Сейчас главное не дать ему утонуть в отчаянии. Страх и депрессия главные враги реабилитации.
Ашот, слушай меня внимательно, я взял его за обе руки, устанавливая прочный физический контакт. Это называется афазия. Моторная афазия. Ты все понимаешь, но не можешь говорить. Это последствие травмы головы. Но и это самое важное это не навсегда.
Он смотрел на меня с отчаянием, не веря.
Твой мозг невероятно сложная и мощная штука. Он способен восстанавливаться. Это называется нейропластичность. Здоровые участки могут взять на себя функцию поврежденных. Мы будем работать каждый день. Логопед, специальная физиотерапия, медикаменты. Речь вернется. Может, не полностью и не сразу, но вернется. Я видел людей в гораздо худшем состоянии, которые снова заговорили.
Он смотрел на меня, и в его глазах отчаяние боролось с робкой, последней надеждой.
Шаповалов за моей спиной тихо хмыкнул. Видимо не привык к таким неожиданным сеансам психотерапии. Я понимал, что сейчас дал Ашоту самое важное лекарство, которое не найти ни в одной аптеке.
Сейчас, пока он на пике воли, пока надежда борется с отчаянием, нужно получить информацию. Полиции он ничего сказать не сможет. Но мне сможет.
А пока нам не нужны слова для общения, сказал я, крепче сжимая его руку. Система простая: если твой ответ «да» сожми мою руку один раз. Если «нет» два раза. Понял?
Одно уверенное сжатие.
Отлично. Теперь вопросы. Это было ограбление?
Два коротких, резких сжатия нет. Так и думал. Исключаем простую уголовщину.
Это было из-за долгов?
Одно твердое сжатие да.
Это были люди Мкртчяна?
Рука Ашота сжала мою с такой силой, что я услышал, как хрустнули мои собственные кости. Это было не просто сжатие. Это был один долгий, яростный, судорожный спазм чистой ненависти. Его глаза, до этого полные отчаяния, вспыхнули огнем.
Ого! мысленно прокомментировал Фырк. Кажется, это однозначное «да»! Он тебе сейчас руку сломает!
Ты знаешь кого-то из нападавших в лицо? Можешь опознать?
Еще одно уверенное, сильное сжатие. Отлично. У нас есть свидетель, способный дать показания.
Их было больше трех?
Одно сжатие.
Больше пяти?
Два сжатия.
Значит, от трех до пяти. Соберем максимум информации для Громова.
Они использовали оружие?
Одно сжатие.
Я получил все, что нужно. Более чем достаточно. Теперь у Громова будет, с чем работать. И у меня тоже.