То, что я тебе скажу это правда. И я прошу тебя просто выслушать до конца. Меня меня на самом деле зовут не Алексей.
Её глаза расширились.
Меня зовут Пётр. Я из другого мира.
И я начал рассказывать. Я рассказал ей всё. О своём мире мире без магии. Мире заводов, гудящих станков, многоэтажек из серого бетона. О мире, где небо было серым от смога, а не от двух лун. Где люди ездили на работу в гремящих автобусах, а не на призрачных лошадях. Я рассказал о своей простой, немного скучной жизни. О работе, где я чувствовал станки, как продолжение своих рук. О друзьях-работягах. О дешёвом пиве по вечерам на маленькой кухне. О том, что у меня не было ни титулов, ни врагов.
Я рассказал ей, как, по моим догадкам, я умер. Просто и буднично. И как моя душа, моё сознание, была затянута сюда, в тело Алексея Воронцова, в момент его отчаянного, неудачного ритуала.
Так что этот дар я даже не знаю, чей он. Мой? Алексея? Или что-то, что родилось из нашего слияния? Я не знаю. Я ничего не знаю.
Я закончил и замолчал. Я выложил перед ней всю свою жизнь. Всю свою правду.
Лина слушала меня, не перебивая. На ней не было лица. Она сидела, глядя в одну точку, и я видел, как она пытается осознать то, что я ей рассказал. Шок. Недоверие. Это было написано на её лице.
А затем она медленно поднялась. Отстранилась от меня. Подошла к окну, за которым сиял иллюзорный сад.
И я понял. Это всё. Все мои мечты, вся наша зарождающаяся любовь на этом закончена. Как она может любить это? Ошибку. Пришельца. Самозванца.
Я пойму любую твою реакцию, сказал я тихо, глядя ей в спину.
Она долго молчала, глядя в окно. А затем медленно обернулась. На её лице не было ни отвращения, ни страха. Только глубокая задумчивость.
Я она сделала паузу, я полюбила не имя «Алексей Воронцов».
Она посмотрела мне прямо в глаза, и в её зелёных глазах стояли слёзы.
Я полюбила того, кто ворвался в мою жизнь. Того, кто был добрым и смешным. Кто защищал меня, не требуя ничего взамен. Кто говорил со мной не как с княжной, а как с человеком. Кто заставил меня смеяться по-настояшему, впервые за много лет.
Она подошла ко мне.
Я не знала того, другого Воронцова. Я знаю только тебя. И я полюбила именно тебя. Петра. Или Алексея. Или кого-то, кто вы оба. Мне всё равно.
Она взяла моё лицо в свои ладони.
Ты самый благородный, самый добрый и самый искренний человек из всех, кого я встречала. И я буду с тобой. Что бы ни случилось.
Я поделился с ней и своей главной тревогой. О том, что Дамиан хочет вернуть Игната, а тот, в свою очередь, может меня изгнать.
Нет! тут же выпалила она, и в её глазах сверкнула ярость. Он не посмеет! Это будет нечестно! Нечестно! Ты заслужил эту жизнь! Ты заслужил право быть здесь! Я не позволю ему это сделать!
Слёзы хлынули из её глаз. Я притянул её к себе, успокаивая.
А потом, в тишине этой комнаты, среди сотен магических книг, мы просто поцеловались. И этот поцелуй был настоящим. Полным слёз, облегчения, страха и безграничной нежности.
Этой ночью, несмотря на все запреты, на все правила этого мира о том, что «до брака ни-ни», мы были вместе. Мы спали в одной постели, в моих огромных, пустых покоях. Я не пытался сделать ничего большего. Мне было достаточно просто чувствовать тепло её кожи рядом, вдыхать медовый запах её волос, ощущать её спокойное дыхание. Впервые за всё это время я не был один. И эта простая, физическая близость заземляла меня лучше любой медитации. Я лежал, глядя в темноту, и думал о своём будущем. О том, что меня ждёт. И впервые оно не казалось таким уж страшным.
Утром мы проснулись вместе. Неловкость и смущение смешивались
с новой, тёплой нежностью. Мы позавтракали прямо в моей комнате, смеясь и болтая о пустяках, как обычные люди. Как Петя и Лина. А потом пришло время собираться. Настоящая война никуда не делась.
Подготовка была быстрой и деловой. Лина сбегала к себе и вернулась с небольшим кожаным саквояжем.
Я собрала нам «набор первой помощи», пояснила она, открывая его. Внутри лежали не бинты, а артефакты: несколько дымовых шашек, пара «глушилок», скрывающих эфирный след, и несколько маленьких амулетов-щитов, похожих на её скарабея. На всякий случай.
Перед самым отъездом я попросил слуг привести Мишку. Мальчик вошёл в гостиную, и я его едва узнал. Вымытый, одетый в простую, но чистую и добротную одежду, он уже не был похож на запуганного зверька. Но в его глазах всё ещё был страх и недоверие к этому роскошному миру.
Лина, Дамиан, сказал я. Знакомьтесь. Это Мишка. Мой протеже. Он поедет с нами в Академию.
Лина тут же подошла к нему и улыбнулась своей самой тёплой улыбкой.
Привет, Мишка! Я Лина. Не бойся, мы не кусаемся. Почти.
Мальчик немного расслабился.
Дамиан же просто смерил его своим обычным холодным взглядом.
Ещё один, пробормотал он, но в его голосе не было злости. Воронцов, ты скоро откроешь свой собственный приют для заблудших душ.
Когда карета подъехала к стенам Академии, я чувствовал себя другим человеком. Спокойным. Уверенным. Готовым.
Первым делом я отвёл Мишку в административный корпус. Там меня встретила уже знакомая библиотекарша, которая теперь смотрела на меня с благоговейным ужасом. Я попросил её устроить мальчика, найти ему временную комнату и позаботиться о нём, сославшись на прямое разрешение ректора. Она не посмела возразить.