Художник из 50х Том II
Глава 1
Электромагнитный импульс, пробормотал он себе под нос, макая кисть в черную тушь. Мощный, направленный
Рука сама потянулась к листу ватмана. Сначала появились общие очертания вытянутый ствол с массивным основанием. Гоги работал быстро, уверенными штрихами набрасывая силуэт устройства. Не пушка в привычном понимании скорее гибрид рельсотрона и генератора импульсов.
ТЭН здесь, шептал он, прорисовывая цилиндрический блок в основании. Питание колоссальное питание. Конденсаторные батареи нет, лучше прямое подключение к реактору.
Кисть заскользила по бумаге, добавляя детали. Система охлаждения массивные радиаторы по бокам корпуса. Гоги помнил, как перегревались первые экспериментальные установки в его времени. Здесь же, с термоядерной энергией, проблема стояла еще острее.
Фокусирующие катушки, продолжал он свой внутренний монолог, прорисовывая спиральные элементы вдоль ствола. Магнитное поле должно быть идеально коллимированным
Он отложил кисть и взял карандаш, начиная добавлять технические подписи. Его почерк был четким, инженерным привычка из прошлой жизни.
«Электромагнитная пушка подавления типа ЭМП-1. Дальность эффективного воздействия до 15 километров. Мощность импульса регулируемая, от локального подавления радиосвязи до полного вывода из строя электрических систем противника.»
Гоги усмехнулся, представляя, как такая штука могла бы изменить ход любой войны. Танки, превратившиеся в железные гробы с заглохшими двигателями. Самолеты, падающие с неба с мертвой электроникой. Радиостанции, замолкшие одним залпом.
Только вот как объяснить Паулю принцип действия, пробормотал он, добавляя к рисунку схематичное изображение электромагнитных волн, расходящихся от дула.
Он взял другую кисть, обмакнул в разведенную синюю краску и начал прорисовывать энергетические потоки. Волнистые линии, исходящие от ТЭНа, проходящие через систему усилителей и преобразователей, собирающиеся в мощный направленный луч.
Красота, восхищенно выдохнул он, любуясь получающимся изображением.
Рисунок оживал под его руками. Массивная установка на гусеничной платформе, ощетинившаяся антеннами и датчиками. Экипаж в защитных костюмах Гоги помнил об опасности сверхвысокочастотного излучения для человека.
А если добавить режим широкого охвата? задумчиво пробормотал он, набрасывая дополнительную схему сбоку. Не точечное воздействие, а площадное. Целый квадрат вражеской техники обесточить разом
Кисть замерла в воздухе. Такое оружие было слишком мощным, слишком разрушительным. В руках Сталина оно могло изменить весь мировой баланс сил.
Впрочем, усмехнулся Гоги, продолжая работу, в этом времени я уже не простой наблюдатель. Я часть истории.
Он добавил последние штрихи тени, придающие объем, блики на металлических поверхностях. Подпись внизу листа: «Г. В. Гогенцоллер, июль 1950 г. Для академика П. Р. Селельмана».
Отложив кисть, он откинулся в кресле и критически оценил работу. Рисунок получился впечатляющим одновременно технически грамотным и художественно выразительным. Пауль будет доволен.
Интересно, пробормотал он, закуривая папиросу, что бы сказал мой старый профессор по радиоэлектронике, увидев такое в пятидесятом году? Наверное, решил бы, что я сошел с ума.
Дым папиросы медленно поднимался к потолку, а Гоги продолжал разглядывать свое творение, мысленно прокручивая технические детали будущего оружия.
Гоги отложил кисть и потер виски. Мысли крутились вокруг корейских полей, где совсем скоро его чертежи могли превратиться в реальное железо. Роботы-амфибии Пауля уже там, а теперь и электромагнитная пушка
Он встал из-за стола и подошел к старому чемодану в углу комнаты. Среди немногих личных вещей Георгия Валерьевича лежал потертый складной нож обычная бабочка с костяными накладками, потемневшими от времени и рук. Гоги взвесил его на ладони, привычным движением раскрыл.
На столе рядом с чертежами валялся обрезок березового полена заготовка для растопки, которую он так и не успел расколоть. Гоги взял его, устроился поудобнее в кресле и начал
неторопливо срезать кору.
Нож шел мягко, оставляя тонкие стружки на полу. Белая древесина проступала из-под темной коры, словно что-то живое освобождалось из плена. Движения были размеренными, медитативными так, наверное, работали монахи в монастырских мастерских.
Медвежонок, пробормотал он себе под нос, представляя будущую фигурку.
Лезвие скользнуло по дереву, формируя округлую голову. Стружка за стружкой и вот уже проступают очертания морды, маленькие ушки. Гоги улыбнулся, вспоминая, как в детстве вырезал игрушки из обычных палок.
Мысли постепенно успокаивались. Корея отступала на второй план, уступая место простому ритму работы. Срез, поворот заготовки, еще срез. Никакой спешки, никаких дедлайнов и презентаций.
Лапки, шепнул он, начиная формировать передние конечности. Толстенькие, неуклюжие
Нож работал точно, словно сам знал, где и сколько дерева нужно убрать. Гоги любил мастерить руками. Теперь эти навыки пригодились и здесь.
Постепенно из бесформенного чурбачка рождалась фигурка. Медвежонок сидел на задних лапах, слегка наклонив голову набок. Что-то трогательно-беспомощное было в этой позе, напоминающее о детстве и сказках.