Полагаю, вы не прочь заодно закусить, да и переночевать в доме, защищенном от ветра и холода, иронично заметил монах.
Ну хотя бы этой ночью, согласился Дурлиб, смахивая снег с мехового плаща. Для ночлега нам достаточно соломенного тюфяка и одеяла в комнате для гостей, а насчет пропитания мы будем рады куску хлеба, сыру и кувшинчику вина из тех, что вы тайно храните в кладовке.
Монах рассмеялся.
Урожай в этом году совсем плох, заметил он, направляясь к кухне и маня друзей за собой.
Внутри аббатства было очень темно, только факел на стене позволял разглядеть широкий сводчатый коридор.
Так вы собираетесь отправиться в долгое путешествие? уточнил брат Бразгдо, покачивая огромным брюхом, прикрытым монашеской ризой.
Именно так, завтра же утром уходим, с первыми лучами солнца, подтвердил Дурлиб.
Вы уже решили, куда именно?
Мы будем искать край земли! мечтательно проговорил Дурлиб.
Я слышал, что finis mundi далековато отсюда, где-то за глубокими морями запада, где живут только монстры и ужасные демоны, произнес монах, состроив гримасу.
А кое-кто говорит, что там находятся незримые врата рая и полным-полно золота и драгоценных камней, а женщины так хороши собой, что такой красоты больше нигде не встретить, еда и питье всегда под рукой, а молодость вечна, ответил Дурлиб.
Брат Бразгдо, открывая дверь кухни, бросил на него испытующий взгляд.
Врата рая созданы Богом, чтобы радовать наш взор, резко сказал он, а тех мест, о которых говоришь ты, никто никогда не видел, они существуют только в воображении мечтательных и развращенных умов, коим не хватило воли противостоять соблазнам дьявола. Ты случайно не один из них?
Я простой невежда, который боится власти Божией и предается молитвам каждый день, чтобы попасть в его царство, заискивающе сказал Дурлиб, пытаясь рассеять сомнения монаха.
Я смотрю, ты еще больший лицемер, чем негодяй, заявил брат Бразгдо с усмешкой.
Они вошли в кухню, где в громадном камине еще тлели поленья. Брат Бразгдо предложил им сесть за стол, на длинную сплошную скамью без спинки. В кухне стояла удушливая жара, и друзья поспешно скинули свои меховые плащи. Маленькая дверца в углу вела в трапезную, через нее без конца входили и выходили прислужники с глиняной посудой в руках. Гримпоу понял, что монахи аббатства только что приступили к ужину. Они сидели недвижно в полной тишине, освещенные слабым светом масляных ламп, расставленных по столу, все склонили головы и задумчиво смотрели на еду. Однако до Гримпоу долетел глухой шепот один из братии читал псалмы.
Брат Бразгдо принес каравай, тарелку горячего супа; несколько свиных отбивных, кусок сыра, свежепосоленного шпика и кувшин вина, о котором просил Дурлиб.
Если настоятель спросит, что ты пьешь, скажи, что это вода, продолжал шутить монах, ставя кувшин на стол.
Потом он сел рядом и принялся очищать орехи, потрескивавшие у него между ладонями.
А настоятель знает, что мы здесь? спросил Дурлиб, не прекращая жадно поедать суп.
Когда Кенсе сообщил мне, что вы тут, и я пошел открывать вам, в трапезной уже начался ужин, и я не хотел отвлекать настоятеля, чтобы не нарушать наших правил. Я ему сообщу, как только последний брат закончит ужинать, еще до вечерни в церкви. Но ты же знаешь, что это христианский долг предлагать пристанище путникам, и никто не будет возражать, чтобы вы остались сегодня в аббатстве.
Я должен поговорить с ним до того, как он удалится, объяснил Дурлиб, глотнув вина.
Я могу тебе чем-нибудь помочь? спросил монах, не скрывая своего любопытства.
Хочу предложить настоятелю серебряные монеты в обмен на лошадей.
Теперь-то я вижу, что с деньгами у тебя все в порядке, сказал брат Бразгдо. И кого же ты обчистил? добавил он подозрительно.
Да на кого я мог напасть в этих безлюдных горах, когда здесь даже грачи не летают? усмехнулся Дурлиб.
Возможно, какого-нибудь призрака, сказал монах тихо, поднося к губам очередной орех.
Зубы у него были желтоватыми.
Дурлиб посмотрел на Гримпоу выпученными глазами, однако постарался не выдать своего удивления.
Эти несколько монет я долго хранил для подходящего случая.
Гримпоу внимательно наблюдал за разговором, храня молчание подобно Кенсе, прислужнику-верзиле. И тут монах уставился на него своими хитрыми глазками и спросил так, будто объяснения Дурлиба вовсе не слышал:
А почему ты не хочешь остаться в аббатстве послушником и посвятить свою жизнь служению Богу вместо того, чтобы шататься по миру с таким пройдохой, как Дурлиб?
Я хочу свой путь в жизни, скромно ответил Гримпоу.
Ну, ты не найдешь лучшего пути, чем моление и труд. В наше время поля и леса усеяны ворами, строптивыми монахами и нищими, сказал Бразгдо, покосившись на Дурлиба, и нет лучше места, чтобы укрыться от соблазна греха, чем дом Господний. Здесь ты мог бы научиться читать и писать на латыни и греческом, следить за скотом, ухаживать за огородом, разводить цветы и лекарственные травы, лечить больных, переписывать манускрипты, толковать их и переводить. Ты мог бы даже поучиться у повара и занять мое место, когда я отдам Богу душу, что, надеюсь, произойдет не скоро.