Больше ничего не будет? спросил Чубаров, не оборачиваясь.
Ждём разведку.
Спустя двадцать минут влетел связист с запиской. Командир вскрыл, прочитал. Поднял взгляд на Громова. Потом снова на бумагу.
Позиция уничтожена. Два прямых попадания. Остатки отходят к балке.
Наступила пауза. Потом Чубаров выдохнул:
Работает.
Командир откинулся назад.
Вот тебе и фанера с брезентом. Ну что, инженер, готовь следующего комара. Завтра новое направление. Тоже сидят в кустах, и пока также мы слепы. Но ты теперь у нас и глаза и уши.
Он подошёл к Алексею, протянул снимки.
Оставь себе. История, считай. Первый в мире самолёт из подвала, который отомстил за разведку.
Вернувшись в мастерскую, Алексей молчал. На сердце было странное чувство не восторг, не гордость. Ответственность. Он только что показал: можно видеть. Можно бить точно. Можно делать из воздуха оружие.
Но надо было начинать все сначала. Первый Комар уже не годился корпус треснул.
Надо новый, бросил он Дурневу. Упростим шасси. Добавим стабилизатор. И сменим винт этот разбалансирован.
Гром, ты уже модернизировать начал Комара?
Да, сделаем еще лучше.
К вечеру заглянул связист.
Товарищ инженер из Особого отдела к вам заглянуть собирается.
Понял. Буду ждать. Алексей даже не вздрогнул.
Ночью, когда Дурнев заснул, укутавшись в шинель, Алексей сидел над новым каркасом. Руки пахли древесиной и горячим лаком. На стене висел снимок немецкая гаубица, уже уничтоженная. Он смотрел на неё и думал:
"Теперь мы смотрим сверху."
Глава X. Особист
Громов?
Алексей оторвался от верстака. Запах горелой фанеры, горячего лака, снега, принесённого на сапогах.
Я.
Капитан Корнилов. Особый отдел. Надо побеседовать.
Он не представился по уставу. Просто прошёл в мастерскую и сел на ящик у стены. Дурнев метнул взгляд напряжённый, но опытный и вышел, не дожидаясь приказа.
Корнилов достал блокнот и огрызок карандаша. Помолчал, покосился на дрон в углу:
Это он и есть?
Он самый.
Запуск был вчера?
Да.
Где мотор брал?
С Голиафа. Трофей, разведка притащила.
Камера?
Лейка. Немецкая. Старая, но рабочая.
Корнилов покивал, ничего не записывал.
Питается как?
Два аккумулятора. От рации. Один дохлый, второй ещё держит. Подают ток на электромотор. Винт самодельный.
Управление?
Задал маршрут до старта летит. Снимок по таймеру. Потом поворот по тросовой схеме.
Корнилов на секунду задержал взгляд. Потом впервые заговорил не вопросом:
Слушай. В штабе смеялись когда про фанерный самолётик услышали. А мне не смешно. Точка на карте, немецкая батарея уничтожена, своих потерь нет. А ты не летун, не связист, ни в одной разведке не числился. На ровном месте, из старой техники, делаешь штуку, которой у нас даже в проекте нет. Вот я и пришёл. Разобраться.
Алексей молчал. Корнилов продолжил:
Скажи как на духу. Ты где эту штуку подсмотрел? В какой академии такому учат?
Нигде не учат. Разбирался сам. До войны в ОКБ. По радионавигации. А дальше практика.
Проверяли тебя, когда к нам попал?
Документы смотрели.
Ты в курсе, что к тебе теперь внимание будет особое? Не потому, что ты плохой. Потому что ты редкий экземпляр. А всё редкое у нас либо в музее, либо под надзором.
Алексей кивнул:
Понимаю.
Дальше так. Работай. Но всё, что делаешь, докладывай через командира. С кем говоришь, кто помогает список. Фотоаппарат, моторы под опись. Понял?
Понял.
Корнилов встал, отряхнул шинель.
И ещё. Глаз за тобой теперь будет. Негласный. Не как за врагом как за интересным экземпляром. Вдруг и впрямь что новое родишь. Только чтоб без фокусов. Тут фронт, не выставка.
На выходе задержался:
Дурнев у тебя толковый. Держись его. А сам держи голову ниже, а аппараты выше. Тогда, глядишь, и до Берлина дойдем.
Дурнев скоро вернулся. На щеках румянец, лицо хмурое:
Он про меня спрашивал?
Нет. Сказал ты толковый. Я подтвердил.
Сержант усмехнулся:
Ну, тогда и работать будем толково.
Он подкинул на стол фанерную заготовку.
Крыло подрезать будем?
Алексей кивнул, взял нож.
Да. Работаем. .
Глава XI. Потеря
Громов не спал почти всю ночь доделывал второго Комара. Корпус легче, чем у первого. Стабилизатор двойной. Винт сбалансировали на нитке. Фотокассета установлена по той же системе, таймер, взведённый вручную. Всё готово.
На рассвете вывезли катапульту на новое место за разрушенной теплотрассой. Место открытое, земля мёрзлая. Сержант Дурнев покуривал в сторонке, глядя в серое небо.
Что думаешь, инженер?
Думаю рано запускать. Порывы сильные.
А по приказу из штаба уже пора. Снимки нужны. Время не ждет.
Алексей промолчал. Он знал, что это так. Артиллерии нужны глаза.
Комар-2 стоял на рельсах. Мотор проверен. Фотоаппарат взведён. Плёнка уже заряжена.
Всё работало в теории.
Запускаем, сказал он.
Рычаг сработал чётко. Дрон сорвался с рельс, чуть повело вбок ветер. Крылья дрожали, держали, но неуверенно. Он ушёл в сторону, за кроны, к линии фронта.
Громов отметил в блокноте время.
Минута. Две. Пять.
Дурнев рядом молчал, глаза в небо. За ними молча наблюдали ещё трое связист, разведчик, старшина из сапёров. Все курили. Все ждали.
Пятнадцать минут.
Двадцать.
Тридцать.
Беспилотник так и не появился.