Душою компании был Сатир-Михайлов («С Сатиром, например, я готов ехать на край света, не переставая болтать и веселиться ни на минуту. В нем много чернокнижия, элемента высокого в жизни! для сатирических похождений я бы встал и с одра болезни» ).
Дружеские встречи обыкновенно начинались пирушкой и заканчивались поездкой к девицам, у которых устраивались танцы в дезабилье, под мелодии, которые игрались музыкантами с завязанными глазами, и т. д. .
Часто на этих встречах рассказывались фривольные анекдоты, сочинялись экспромтом, читались и обсуждались чернокнижные стихотворения . «Нередко Дружинин и Лонгинов читали свои юмористические, превосходными стихами написанные, карикатурные поэмы. Забавнее всего, что в одной из таких поэм у Лонгинова в самом смешном и жалком виде человек, пробирающийся утром по петербургским улицам, был списан с Боткина. Всем хорошо был известен стих: «то Боткин был». А между тем сам Боткин пуще других хохотал над этим стихом, в котором при нем Лонгинов подставлял другое имя», вспоминал А. А. Фет . Сам Фет в присутствии Григоровича, Каменского и брата хозяина, офицера Григория Васильевича Дружинина, с «девицей» «Олинькой» «читал свои стихи и начало «Подражания Данту», где, между прочим, рифмуют codex и podex [т. е. кодекс и зад (лат.). Л.Р.], мысль весьма счастливая» .
Кутежи и оргии с «доннами» проецировались участниками на ситуации из литературных произведений (« ужин и весь вечер совершенно были достойны Поль де Кока или Ивана Чернокнижникова» ).
Постоянным местом времяпрепровождения чернокнижников, своего рода «клоакой», «дном» и «пропастью ада», пещерой был тоннель Пассажа недавно открытого торгово-зрелищного комплекса (ныне: Невский просп., 48 ул. Ракова, 19). В Пассаже были кондитерские, кофейни, ресторан; в здешнем концертном зале выступали цыганские хоры и давались концерты. Развлечения в Пассаже неоднократно упоминаются и в чернокнижных сочинениях, и в дневнике Дружинина.
В конце 1850 начале 1860-х гг. чернокнижный кружок окончательно распадается: Дружинин отходит от «Современника», не согласившись с его литературной и общественной программой; радикализм взглядов и «утилитаризм» эстетических теорий пришедших в «Современник» Н. А. Добролюбова и Н. Г. Чернышевского вынудит несколько позже к такому же шагу и Тургенева. Лонгинов в мае 1854 г. получает назначение на должность чиновника особых поручений при московском генерал-губернаторе и переезжает в Первопрестольную. «Современник» его начинает разочаровывать, он предпочитает дружининскую «Библиотеку для Чтения». Позднее, в 18671871 гг. на посту орловского губернатора, и в 1871 и до смерти в 1875-м на должности начальника Главного управления по делам печати, он снискал у прежних друзей дурную славу ретрограда и мракобеса. «Лонгинов сквернейший по всей Руси губернатор, публично лаявший на царя за эмансипацию, сделан начальником нашей несчастной прессы!! Ничего хорошего ожидать нельзя . Он будет злобствовать со всею ехидностью ренегата», писал Тургенев Я. П. Полонскому 18 декабря 1871 г. . Шутливые предсказания авторов «Послания к Лонгинову», казалось, в чем-то сбылись...
Но все это будет потом. А пока, июльскими днями и вечерами, в дружининском имении Мариинском, «Чертове то ж», три чернокнижника заполняли тетрадь гостеприимного хозяина . Вдохновляли чернокнижников не Аполлон и музы, а Приап с девками бог чернокнижной «антипоэзии».
Именно эта намеренно «антипоэтическая» и «переиначивающая» установка и делает сочинения из чернокнижной тетради не порнографией, а несомненной частью литературы.
Андрей РАНЧИН