Она быстро прочитала записку и вернула ее мне.
Она выглядит подлинной. Но тот, кто подделал так ловко голос Стерлинга, мог, вероятно, проделать то же самое и с подписью.
И откуда в вас столько змеиного яда?! вздохнул я.
Вы легко можете доказать свою порядочность, Дэнни, небрежно проговорила она. Или отдайте мне пленку, или уничтожьте ее на моих глазах.
Забавы забавами, пробурчал я, но как один сиамский близнец сказал другому то, что вы просите, невозможно.
Она пожала обнаженными загорелыми плечами.
Не так уж и многого я прошу, Дэнни. В любом случае эта запись подделка. Розовый кончик ее языка смочил широкую верхнюю губу, а ее тлеющие темные глаза вдруг зажглись огнем. Я девушка практичная и с радостью отплачу одолжение самым практичным образом.
Это соблазнительно, сдержанно ответил я. Но человек заплатил мне тысячу долларов за сохранение этой пленки от людей вроде вас.
Ну что ж, как говорится, нельзя побеждать всегда, Лиз поднялась. Могу я воспользоваться ванной комнатой?
Разумеется. Вход в нее через спальню.
Она протянула руку, чтобы взять с дивана украшенную камнями сумочку, и на какое-то время, казалось, остановилась. Я видел, как ее пальцы охватили край сумочки, и ждал, когда она ее поднимет, но какую-то долю секунды ничего не происходило. Затем она подняла сумочку' обеими руками и прижала ее к своей оголенной груди. Неожиданная пауза объяснялась, видимо, каким-то оптическим обманом, подумал я. Может быть, мне следовало срочно обратиться к врачу и проверить свою печень?
Я не задержусь, Дэнни, она одарила меня снисходительной улыбкой и вошла в спальню.
Я воспользовался паузой, чтобы налить еще, и снова уселся в кресло. Через пару минут я услышал, как она позвала меня мягко и ласково. Я повернул голову в тот момент, когда она вышла из дверей спальни и направилась в мою сторону. Скромное выражение ее лица было притворным. Она все еще прижимала сумочку к груди,
но общий ее вид отличался в корне от прежнего: металлические нагрудники исчезли.
Иногда они начинают жать, прошептала она, и мне хочется побыть на свободе.
Ее конусообразные груди выступали вперед почти под прямым углом, а их молочная белизна была в разительном контрасте с окружающим бронзовым загаром. Они мягко покачивались в такт каждого ее шага, и я обратил внимание на упругую твердость маленьких сосков. Она остановилась в двух шагах от меня, и неожиданно для самого себя я поднялся на ноги.
Я подвержена неожиданным решениям, произнесла она грудным голосом. Сейчас я решила сделать вам одолжение, Дэнни, не требуя ничего взамен. Просто чтобы показать, что я не сержусь на вас за пленку.
Вы подсмотрели мои мечты, просипел я.
Отвернитесь на минутку, прошептала она. Девушка чувствует себя чертовски неудобно, снимая штаны на глазах у мужчины.
Я отвернулся, и через долю секунды объяснение той доли секунды, когда время, казалось, замерло, взорвалось в моей голове. Мои рефлексы опередили мое сознание, и я очутился на четвереньках. Над головой у меня что-то страшно просвистело, затем послышался прерывистый вопль Лиз, ее колено задело мое плечо, и она растянулась лицом вниз на сиденье кресла. Сумочка вылетела из ее рук и грохнулась на пол с тяжелым хрустом. Когда я поднял ее и взвесил в руке, меня охватила радость от того, что она не попала туда, куда метила Алисия. Внутри сумочки оказалась куча серебряных долларов.
Брюнетка оставалась все в том же положении: с лицом, погруженным в подушку кресла, и торчащим вверх задом. Она неожиданно разразилась шумными рыданиями. Я же подумал, что, если кто-то и имел право расплакаться от облегчения, так это был я.
Заткнись! сказал я и с силой ударил ладонью по ее белому сатиновому заду.
Она испустила пронзительный вопль, и ее рыдания стали еще громче. Я сел на диван и, чтобы скрасить ожидание пока она успокоится, выпил сначала содержимое своего стакана, а потом и ее. По прошествии чертовски долгого времени рыдания перешли в сопение. Она наконец поднялась на ноги и медленно прошаркала в мою сторону. Выглядела она так, как могла бы выглядеть героиня «Тысячи и одной ночи» на тысяча второе утро. Ее глаза покраснели, щеки были покрыты пятнами и слезами, она съела почти всю губную помаду. Ее нагота уже не казалась сексуальной, а лишь выражала жалкую уязвимость. Я бросил ей белый сатиновый плащ. Она быстро накинула его на себя, затем охватила свою грудь руками, словно пыталась защититься таким образом от ненормального насильника.
Это было очень больно, пожаловалась она.
Ты чуть не убила меня своей сумочкой, резонно отпарировал я.
Если бы только ты отдал мне пленку, этого бы не случилось и мы могли бы заниматься сейчас любовью, проворчала она.
Логика, подумал я, имеет для женщины примерно ту же ценность, что лифчик для мужчины: и та, и другой знают об их существовании, но какой, черт возьми, им от этого толк?
О Боже! простонала она. Я, должно быть, выгляжу так, что даже кошка на меня не польстилась бы. Дайте мне мою сумочку я пойду приведу себя в порядок.
Вынув прежде кучу больших монет, я неохотно вернул ей сумочку.