Но вы же старые приятели с Джорджем Тэтчером. Разве он не замолвит за вас словечко?
Окажите мне небольшую услугу, Бойд, прошептал он. Как только допьете, умрите!
Он повернулся и поспешно покинул бар, так что я смог относительно спокойно допить мою водку. Когда я выпил половину второго стаканчика, было уже без четверти семь, и меня начала беспокоить возможность того, что Стерлинг Уэйленд не появится вообще. Тут я увидел знакомую фигуру, пробиравшуюся в мою сторону через толпу выпивох. У него лицо хамелеона, подумалось мне, и поэтому я никак не мог его вспомнить прошлой ночью. Тогда это было лицо дворецкого, сейчас повесы в загуле.
Привет! он широко улыбнулся, подойдя ко мне. Вы меня еще помните?
Конечно, но вы вовсе не Чак Макензи, ибо пару часов назад я разговаривал с настоящим Макензи.
Вот как? Это совершенно его не обеспокоило. Но почему бы вам не продолжать называть меня Чаком? Чтобы мы не путались.
Хорошо. Что будете пить?
Ничего. Стерлинг решил, что здесь слишком шумно для беседы, и попросил меня доставить вас к нему.
Куда же? К черту на кулички?
Вы отвратительно подозрительны, Дэнни, усмехнулся он. Он ждет нас на строительной площадке. Там теперь никто не появляется кому нужна эта зона бедствия. Это всего пятнадцать минут на машине.
Я буду счастлив встретиться с ним, сказал я, допив водку. Я уже начал сомневаться, существует ли вообще Стерлинг Уэйленд.
Он существует, заверил тот, кто не был Чаком Макензи. Вы сами в этом убедитесь.
Мы проехали на север от города вдоль побережья миль пять, потом повернули направо на совершенно новую дорогу, которая через четверть мили превратилась в разбитый проселок. С минуту мы подпрыгивали на ухабах, затем пересекли новейший мост, и Чак остановился сразу за ним. Он включил внутренний свет и расслабленно откинулся на спинку сиденья.
Мы находимся в центре кладбища, где похоронена мечта Курта Стангера, сообщил он. Больше, чем хорошая идея, человеку нужны деньги для ее осуществления. Его указательный палец ткнулся в ветровое стекло. А вот и Стерлинг!
Я посмотрел в указанном направлении, но ничего не увидел в быстро сгустившихся сумерках.
Я никого не вижу, сказал я и вдруг уставился в дуло револьвера в шести дюймах от моего удивленного лица.
Стерлинг считает меня более хладнокровным, чем он сам, тихо проговорил Чак. Поэтому он попросил меня встретиться с вами, чтобы задать вам пару важных вопросов. И если я не получу на них ответов, вы мертвец, Дэнни!
Он не шутил, инстинктивно почувствовал я и ощутил холод внизу живота. Чертовски трудно было отвести взгляд от ствола. Его лицо преобразилось в холодную, беспощадную маску, а слабый блеск в прикрытых веками глазах свидетельствовал, что он был не прочь всадить мне пулю в голову.
Вы меня убедили, постарался я сказать таким беспечным голосом, словно он принадлежал хозяину похоронного бюро. Так что задавайте ваши вопросы.
Почему вы убили Алисию Эймс прошлой ночью? резко спросил он. И что вы сделали с магнитофонной пленкой?
Я ее не убивал.
Дуло приблизилось на пару дюймов к моему лицу, и мне пришлось скосить глаза.
С самого начала вы оказались не тем человеком, который был нужен. Мне пришлось раскрыть себя, чтобы не дать Тэтчеру растоптать вас и уничтожить запись. Потом вы попытались словчить. Кто вас перекупил так быстро?
Алисия
Эймс, пробормотал я.
Вы не могли придумать что-нибудь получше?
Это правда. Я рассказал ему, как она появилась в моей квартире и как в конце концов ушла от меня, забрав и пленку, и мой револьвер, оставив, однако, свою сумочку. О том, как я поехал к ней домой и нашел ее мертвой.
А запись?
Ее там не оказалось. Я решил, что убийца забрал ее.
А ваш револьвер?
Он валялся на полу.
Орудие убийства? Он застонал, когда я кивнул. Вы занимаетесь не своим делом, Бойд. Вам следовало бы приобрести принадлежности чистильщика сапог и попробовать себя в этой профессии!
Я подумал об этом, устало проговорил я. Если бы с самого начала Уэйленд или вы правильно проинструктировали меня, все могло бы быть иначе.
Терпеть не могу, когда плачет мужчина! насмешка в его голосе вызвала у меня во рту ощущение горечи. С вами все кончено, Бойд! По возвращении в гостиницу, вам следует упаковать ваш чемодан и вернуться в Нью-Йорк первым же самолетом. Если вы завтра все еще будете в Санта-Байе, я явлюсь по вашу душу с этим пистолетом! Вам заплатили тысячу долларов, а вы полностью провалили дело. Так что считайте, что вам повезло, что вы до сих пор живы! Дуло отодвинулось на пару дюймов. Выходите из машины.
Что? уставился я на него.
Конечно, до города восемь миль, резко сказал он. Может, прогулка пойдет на пользу вашей глупой башке!
Тщеславие никогда меня особенно не занимало. При моем-то профиле, зачем мне оно? Но за последние двадцать четыре часа меня выставили последним молокососом. Сначала Тэтчер вздул меня, затем Алисия Эймс наставила на меня мой собственный револьвер и унесла магнитофонную запись, а теперь вот фальшивый Чак Макензи хотел нанести мне последнее оскорбление, заставив прошагать пешком восемь миль. Мое терпение лопнуло.