Посторонитесь, папаша.
Отец отскочил в сторону, глядя на падающую дверцу шкафа, сморщился при звуке соприкосновения ее с землей и снова пошел вперед.
Папа, я бросаю, берегитесь! было слышно сверху.
Отец сторонился, не в силах совладать с возбуждением, которое трясло его, подобно лихорадке. Битва кончилась с приходом Йонаса. Он свистнул, сунув два пальца в рот, и крикнул:
Пранюша! Отдохни!
Потом он увидел отца, успокоив его совершенно естественными словами, которые он повторял, улыбаясь: «вы правы», «только так, как вы говорите» или «это разумно».
Когда с глазу на глаз с несчастьем, многое понимаешь лучше, сказал отец.
Вы правы, искренне сказал Йонас. Зря только меня не слушаетесь. Вы должны отлежаться после простуды.
Отлежимся. Корову только подоить Слышите, она зовет меня.
Подоим.
Отец вошел в комнату и сказал:
Не нашел Может, плохо вижу?
Мать махнула рукой.
Не думай. Ложись.
Второе одеяло ему дайте, сказал Йонас. И сразу антибиотики. Снотворное имеете? Дайте ему две таблетки.
Когда появился Пранас, весь в пыли и паутине, обсыпанный стружкой, Йонас сказал:
Старый, последнее тебе предупреждение. Если я еще раз засеку папаню на ногах, вспотевшего, мечущегося по поселку в то время, когда у него в легких пертурбация воспалительных процессов, считай, что меня больше в этом доме нет. Я внятно говорю?
Он встает и идет, сказала мать. Не закрывать ведь дверь на ключ?
Закрывайте, сказал доктор. А что особенного? Посидите с ним у постели
Я сижу, сказала мать. Но это его раздражает.
Раздражать папашу не стоит. Он и так в состоянии шока от всех революций, что происходят в доме и в собственном организме. Давайте побольше снотворных. Пусть поспит.
Может быть, позавтракаете с нами, доктор? спросила мать.
Да, сказал Йонас и уселся за стол. Взглянул на Пранаса: Чего глазеешь? Пойди помойся, чучело!
Очки, смотрю, фирменные у тебя, подмигнул Пранас, как у негритянского певца!
Пранас помылся, вытерся мягким полотенцем и зашел к отцу в комнатушку.
Чем услужить вам? спросил он и погладил руку отца.
Не думайте обо мне, ответил тот, подумав. Только не закрывайте на ключ.
Глупость. О чем вы говорите? Как вам не стыдно, па?
Если только горячего чая, попросил отец. Газеты пришли? Чем все это кончилось в Южной Америке? Бурлит планета перед катастрофой.
Па, вот этого не говорите.
От меня ли зависит? улыбнулся он.
Пранас пошел было на кухню за чаем, но его остановил телефонный звонок. Влажной рукой взял трубку.
Йон! Доктор! крикнул он в кухню, прикрывая ладонью трубку. В амбулаторию пришла жена председателя. Укол нужно сделать или что Я не уразумел.
Скажи, позавтракаю, выпью кофе, выкурю сигарету и приду!
Он бежит, он побежал, сказал Пранас в трубку. Он еще не у вас? Странно.
За завтраком мать намекнула:
Новую мебель, наверное, нужно хлопотать через председателя?
Это мы сделаем, мамуль, это не проблема. Президент он в наших руках, не так ли, доктор? Давайте только сперва выметем старое. Знаешь, то, что сегодня я вытряхнул, минимум два самосвала, а там, наверху, и не видно, что рука человека прошлась А за подвал мы еще не брались! Йон, я могу у президента попросить на полденька грузовик? Не страда ведь нынче?
Доктор только пожал плечами и промычал невнятное.
Закипел чай, и Пранас понес отцу его любимую огромную кружку, что привез он отцу с Дальнего Востока, возвращаясь с воинской службы.
Любимая чашка отца, так и сказала мать.
Ча-ша
В коридоре он услышал, как мать сказала доктору:
Мне иногда кажется, что вы оба мои сыновья.
Доктор не спеша подошел к амбулатории. Тут с ноги на ногу переминались двое мужчин. Курили и, видимо, рассказывали байки, потому как еще издалека было слышно их ржание. Белобрысый малый первый поклонился доктору, выставляя напоказ левую руку по локоть в гипсе.
Пора снимать твой гипс, сказал Йонас.
Как скажете, доктор.
А у вас что? спросил второго, у которого от смеха тряслись еще щеки и рукавом он вытирал слезы.
У меня ничего! он снова стал смеяться и отвернулся. Беспричинный смех.
Перед получкой такое случается, сказал доктор.
В конторе его ожидала Роза. Была в черных мужских очках, которые прикрывали добрую половину ее лица.
Снимите больному гипс, сказал он фельдшеру.
Повернулся лицом к Розе:
Будем делать укол?
Она тряхнула головой: нет.
Чем займемся? спросил он и поправил на побитой переносице очки.
Вы должны меня простить. Я не ведаю, что делаю.
Доктор промолчал.
Я нуждаюсь в помощи Вы меня поддержите?
Доказательства налицо, сделал вид, что шутит. Но методы ваши не разделяю. Ложью ничего не было сотворено.
Нынче, при дневном свете, мне стыдно и кажется, всего этого и не было Придет вечер, я знаю, и снова буду настаивать на своем. Разве может так быть?
С точки зрения медицины, все верно.
Она не спросила, считает ли он ее больной.
У нас есть минута времени?
Думаю, да. Пока машинисту снимут с руки гипс.
За стеной раздался раскатистый хохот.
Разве так щекотно, когда снимают гипс?