Почему не в школе?
А пошли вы со своей школой! отмахнулся кучерявый парень.
Не пойдете?
Зиму покантуемся, а там
Не пойдешь, на плечах отнесу, сказал Мирон кучерявому. Как тебя зовут?
Кубик Вася.
Будешь ты учиться, Вася. И все будете. По одному таскать буду пока жилы не лопнут.
Согласен, сказал Вася, нагнись, дядя
Деревенская, размытая дождями улица. Мирон несет на закорках Васю Кубика, рядом шагает хмурый Михаил Иванович, чуть отстав, идет женщина, а уж за нею детдомовцы.
Дай прикурить, просит Вася Михаила Ивановича и держит в свободной руке папиросу.
Я б тебе дал, паразит, ворчит Михаил Иванович. Я б тебя
Дайте ему прикурить, Михаил Иванович, приказывает Мирон.
Тот сердито лезет в карман.
А со школы кто меня понесет? уже покуривая, спрашивает Вася Кубик.
Сам поползешь, сукин ты кот, отвечает Мирон.
Не согласен.
Останешься без обеда. Обед-то не в школе
Ну, тогда ладно, приду сам, согласился Вася Кубик.
Мирон размашисто открыл дверь, и женщина, его сопровождавшая, увидела маленькую захламленную комнату с одним окном.
Вот, сказал Мирон. Обживайте.
Он собрался уходить, но женщина удержала его за локоть, повела в комнату и закрыла дверь.
Поговорим, сказала она, заложив
руки за спину, в лице ее появилась волевая строгость.
О чем, Ольга Ивановна? подосадовал Мирон на неожиданную задержку.
Обо мне.
Мирон подумал, уставясь в пол, и спросил:
Долго работали в школе?
Одну зиму после института.
Не густо.
Потом была война. Осталась в родном городе. Работала в комендатуре, переводчицей.
Мирон озадаченно уставился на нее.
Городок невеликий, меня знали, потому я не осталась там, когда ушли немцы.
Испугались расплаты? отчужденно проговорил Мирон.
Она улыбнулась.
Он смотрел на нее пристально и молча. Она поправила волосы и отвечала Мирону открытым, чуть насмешливым взглядом.
Чем заслужил ваши откровения? спросил он глухо.
И ее лицо изменилось, что-то бойцовское, твердое появилось в нем.
Нам вместе работать, сказала она. Я не хочу таиться. Вы должны мне поверить, иначе
Должен?
Да. Я работала у немцев по заданию подполья. Все мои товарищи погибли. Думаю, был провокатор.
Все погибли, а вы остались?
Он все рассчитал Подумают на меня. А я ничего не докажу. И я испугалась Коли вы не поверите, я уйду.
Мирон думал долго, в упор глядя на нее. Она не отводила взгляда.
Устраивайтесь, сказал Мирон и вышел.
Она устало опустилась на стул.
Комнату освещала одна керосиновая лампа. В полутьме копошились детдомовцы, кто укладывался спать, кто в карты играл, кто от скуки рожи корчил.
Лепик, позвал Васька Кубик, сидевший в окружении своих дружков, поди сюда.
Не дождешься, ответил Лепик.
Один из компании поднялся:
Ах ты, сопля
Но Васька остановил:
Мы не гордые. Не трожь Сексотом будешь, Лепик, при директоре?
Сам ты сексот, презрительно плюнул Лепик.
Так решили, продолжал Васька, вали отсюда к своему Граммофону.
И тут будто пружиной выкинуло Лепика из кровати.
Если еще кто-то обзовет дядьку Мирона! кричал Лепик. Если сядет на шею! Если вы с ним, как с Квадратом, ночью всех зарежу! Зарежу! Как свиней! По глоткам!
И такая была ярость в маленьком тельце Лепика, что Васька оторопел, а в комнате стало тихо, как в могиле.
Зарежет, сказал Васька. Ладно. Мирон вроде мужик ничего Остынь, Лепик.
Лепик опустошенно сел на кровать.
Дядька Мирон боевой командир, сказал он тихо, для себя, как сокровенное.
Лепик и молодой мужик в брезентовом плаще запрягали коня.
Жидкий ты, говорил мужик, давай супонь затяну.
К ним подошел Мирон в своей неизменной шинели.
Мужик затянул супонь, усадил на телегу Лепика, подал вожжи, сказал:
Не замори коня.
Лепик поехал, важно восседая на передке телеги.
Здорово, Якуб, протянул руку Мирон. Якуб молча ответил рукопожатием.
Доволен моим войском, председатель? спросил Мирон.
На поле, вытянувшись неровной цепочкой, детдомовцы убирали картошку.
Крестьянского сына, сказал Якуб, коня учу запрягать. А он мужицкую науку должен у батьки перенять, как на ноги встал. Но батьки нет, война посекла
Ничего, Якуб, ответил Мирон, мы его к мужицкой науке приохотим.
Куды там! горестно махнул рукой Якуб. Заберут в ФЗУ А земля без мужика как и баба не рожает.
На поле что-то произошло, детдомовцы сбежались в одну кучу, и там стоял шум.
Якуб и Мирон поспешили туда.
Сидор держал мальца за ухо и, завидев Мирона, стал в голос кричать:
Что делает, подлюга! Отберет получше картофелину и обратно в землю закопает! Ну, не вор?!
Мирон пробился через толпу детдомовцев, отстранил от мальчика гневного Сидора, присев, спросил:
Зачем ты это делаешь, Мыса?
На весну оставляю, хныча, малец потирал багровое ухо. Голодно будет.
Зачем в земле-то? Ведь померзнет за зиму.
Сохранней будет В погребе шаром покати, а тут хватай тошнотики.
Какие тошнотики?
Тошнит, а вкусно, пояснил другой детдомовец. Не ели мороженую бульбу?
Мирон выпрямился, потрепал по голове Мысу, поглядел на всех.
Собирайте до последней картофелины, сказал он. Я вас прошу. А весной голодать не будете. Обещаю. Даю вам слово гвардейца. По местам!