Детдомовцы побежали, побрели по полю.
Я не баловал бы, сказал Сидор. Бандиты растут.
Он подхватил полную корзину и понес.
Тошнотики, скрипнул зубами Мирон. Им бы яблоки, витамины Где, Якуб, достать саженцы?
Опять со своим садом!
Какая деревня была! Вся в садах! А тот пролетарский сад? Забыл? Все вывели.
На всю весну одна яблоня, и та у Сидора.
Эх, братка, не до яблонь Да и не будет садить мужик. На каждую яблоню такой налог
Ты мне помоги, убежденно заговорил Мирон. Сад посажу. Детдом налогом не обложат. Я тебе яблоки, излишки, ты мне бульбу, мясца когда Дело говорю.
Якуб, щурясь, смотрел куда-то вдаль.
Оно, конечно, произнес он, соглашаясь. Деревня без сада, что женщина
Без чего?
Без красоты.
Жениться тебе надо, Якуб, сказал Мирон. Сравнения у тебя все какие-то
Ты вот загодя подумал, красивую привез
Брось!
Не зевай, Мирон, коснулся рукой плеча товарища Якуб. Сидор перехватит. Тот зоркий на все, что плохо лежит.
Якуб подмигнул.
Стены по углам закружавели, стекла покрылись наледью. Местами из окон торчали подушки. По комнате ходил холодный ветер.
Девчонки, одетые в тряпье, собрались вокруг топящейся печки и вырезали из газеты снежинки, птичек, то есть новогодние игрушки. С ними Ольга Ивановна. Кого-то она похвалила:
Хорошо, молодец. Кого-то поучала:
Вот так делай Во-от так.
Мальчишки под руководством Квадрата, то бишь Михаила Ивановича, занимались строевой подготовкой. Топали от души.
На месте, шагом марш!
Махали руками, грелись.
Прижимаясь к стене, с кожушком под мышкой, пробирался по коридору Сидор.
Нам бы только до весны продержаться, говорила Ольга Ивановна, а там все будет хорошо. Мирон Афанасьевич всего добьется. Будет у нас дом. Наш дом. Будем мы в нем жить, учиться, расти.
А когда вырастем? спросила маленькая девочка.
Замуж, наверно, повыходите, ответила Ольга Ивановна.
Девчонки засмеялись.
В комнату осторожно прошел Сидор, жестами показывая, что он мешать не будет, набросил на плечи Ольге Ивановне кожушок и на цыпочках пошел назад, тихо скрипнул дверью.
Девчонки молча смотрели на Ольгу Ивановну.
Вот хорошо! сказала она, поднялась и подошла к кровати, на которой, прикрытая драными одеялами, лежала больная девочка. Ольга Ивановна прикрыла еще ее и кожушком, вернулась назад.
Это правда?.. начала все та же маленькая.
Что правда? отозвалась Ольга Ивановна.
Что вы с Мироном Афанасьевичем воевали в одном отряде? спросила вторая девочка.
Кто вам сказал? удивилась Ольга Ивановна.
Он вас от смерти спас, торопливо подсказала третья.
И пошло:
Из рук фашистов вырвал.
На коне увез.
Потом белого коня подарил.
А сам ездил на черном.
Вы вместе ходили в бой.
И фашисты тряслись, когда видели черного и белого коня
Лепик вам рассказывал? догадалась Ольга Ивановна.
Он. Сам видел.
Придумщик! произнесла дрогнувшим голосом Ольга Ивановна, и на глазах выступили слезы.
То ли тронула ее выдумка Лепика, то ли хотелось ей в эту минуту, чтобы так и было в прошлом скакали они с Мироном на черном и белом конях.
В кабинете председателя колхоза стояла буржуйка. И кабинетом-то помещение назвать можно только потому, что находился тут письменный стол на двух тумбах. А так изба избой.
Якуб бросал в печку полешки, а Мирон вышагивал по комнате, заложив руки за спину.
Сидор соседке пол постлал, посмеялся Якуб. Знаешь, какую плату взял? На три метра свою изгородь в ее огород передвинул. Вот захватчик!
Что ты мне о Сидоре! И так тошно
Может, он правильно живет, а не мы? Сидит себе, как крот, запасается. А мы все о светлом будущем Людей еще кое-как поднимаю, а коровы голодные на мои призывы не встают А падет скот, далеко меня повезут и бесплатно.
Не ной! Паникеров, знаешь К черту! Пойду к Петровичу. Упаду на колени. Скажу: батька Мирон потряс в воздухе сжатыми кулаками и прижал их к груди.
У него у самого штаны в заплатах, сказал Якуб.
Да ведь дети! вскричал Мирон. Нет у государства задачи важней, как их поднять!
Теперь уже в настоящем кабинете с портретами вождей на стене сидел крупнотелый пожилой человек, усадив Мирона против себя, и говорил:
Братка ты мой, партизан. Легче мне было вести вас в бой, чем теперь говорить: нет, нет, нет
Мирон молчал, опустив голову. Игнатий Петрович посмотрел на него, продолжал:
Обутку кое-какую дам, одежду подкину. А леса нет. Ни доски, ни бревна. Республика строится. Ведь все дотла Мы и детдом создали в сельской местности с тем расчетом, чтобы как-то сами Может, председателю колхоза напишу. Или сам зайди. Как его? Помню, Якуб
Зайду, кивнул Мирон.
А что ты о саженцах говорил? Это зачем?
Сто сорок саженцев яблонь, ответил, не поднимая головы. Мирон. По числу моих гавриков.
Поясней, братка.
Мирон закашлялся, долго ухал, а отдышавшись, добавил:
Детям витамины нужны. Как без них? И вообще
Но Игнатий Петрович уже крутил телефонный диск, уже кричал в трубку:
Лесхоз! Матвей Борисович! Эго я, да я. План по посадке хвойных и дуба выполнили, знаю. Нужны саженцы! Сто сорок яблонь! Не меньше! И чтоб к весне. Ты понял? Это и есть спецзаказ. Сто сорок штук и ни одним меньше