Тишина в отсеке становится густой, как болотная топь. Время сжимается, сворачивается в петлю. И в этот момент я ощущаю скользящее прикосновение к своему плечу, едва уловимое, но реальное, как память о сильнейшей боли. В следующий миг вдыхаю знакомый аромат, словно выжженный в подсознании. Он тёплый и горький, как дыхание прошлого, как тоска по несбыточному, как острое предчувствие утраты.
Диана. Она все это время была здесь, неподвижно застыв возле стены и не напоминая ни словом, ни жестом о своем присутствии. Как безмолвная тень, отрешенно наблюдающая за крушением нашей империи. Как совершенная оболочка, утратившая интерес к жизни и лишенная души. Смертельно уставшая. Выжженная и погасшая изнутри.
Она не вмешивалась, не пыталась как-то повлиять на процесс, не считала нужным принимать участие в обсуждениях, не оспорила ни одно мое решение. Даже когда система запустила обратный отчет, и я приказал заблокировать верхние сектора Улья, Диана не шелохнулась, запечатав свои эмоции и мысли под непробиваемой броней. Но я знаю, отсутствие реакций, это не смирение и не равнодушие, а крик, яростный и отчаянный, резонирующий на доступных только нам двоих частотах. И, достигнув апогея, он прорывается именно сейчас, когда диалог с ненавистным ей генералом затрагивает судьбы наших детей.
Скажи, во имя чего ты лишил меня сначала сына, а потом дочери! в голосе жены звучит глухая боль, в глазах медленно оседает пепел, скапливаясь в пыльной глубине, где для меня не осталось ни одной искорки тепла. Лишь холодное отчуждение и немой укор, которые со временем трансформировались в новую форму ненависти, весь спектр которой направлен исключительно на меня. Ты не имел права решать за них! За меня! За весь мир, который ты превратил в руины. Ради чего, Дэрил? по бледным щекам стекают дрожки слез, губы подрагивают от подступающей истерики.
Ты знаешь, ради чего, тихо отвечаю я, опуская ладони на ее трясущиеся плечи и мягко сжимая. Наши дети живы и достаточно сильны, чтобы справиться.
Ты так в этом уверен? яростно бросает Диана, задержав взгляд на пульсирующих датчиках, быстро отдаляющихся друг от друга. Даже сейчас, когда моя маленькая хрупкая девочка оказалась в лапах нашего врага? А мой смелый отважный сын вынужден идти войной против собственного отца?
Диана, эти ракеты запустил не он, я крепче сжимаю пальцы, не позволяя ей вырваться.
То, что не Эрик нажал кнопку, не отменяет его причастности к тому, что происходит сейчас. В серых глазах поднимается кипящая лава, но тут же остывает, словно скованная арктическими льдами.
Ты помнишь, что сказал мне восемь лет назад, когда лучшие врачи боролись за жизнь Ариадны?
Это роковая случайность. Она не должна была пострадать, буквально дословно цитирую я свои же слова.
А затем ты пообещал мне, что все исправишь, тряхнув головой, яростно шипит Диана. Ты поклялся, Дэрил.
Они будут жить, Ди, я подхожу ближе, беру её лицо в ладони и сталкиваю нас лбами. В этом соприкосновении больше, чем можно выразить словами. Наши дети крепче и выносливее, чем ты думаешь. И гораздо сильнее, чем мы в их возрасте.
Если бы я знала сдавленно шепчет она, взглянув мне в глаза. Если бы я знала, во что ты превратишься Я никогда бы к тебе не вернулась.
Каждое ее слово, как лезвие, заточенное годами молчания. Но я не злюсь и не защищаюсь. Я понимаю, потому что знаю и чувствую свою жену, как никто другой. Несмотря всю ее боль и накопленную обиду, мы давно проросли друг в друга, став единым организмом. Она может ненавидеть меня, но это чувство ничтожно мало по сравнению с тем, что нас соединило. Когда все закончится мы не исчезнем, не растворимся в небытие, а продолжим жить в наших детях.
Это ложь, Ди, но если тебе так проще принять свой собственный выбор, я не стану убеждать тебя в обратном, погладив жену по мокрой от слез щеке, наклоняюсь к дрожащим губам. Из Улья нельзя уйти. Им можно только владеть, а иначе иначе владеть будут тобой. Я вознес нас на самую вершину, Ди. Туда, где никто и никогда не посмел бы причинить тебе боль.
Ты сделал из нашей семьи мишень, превратив детей в инструменты для достижения нужной тебе цели в схватке с монстром, появление которого не смог предугадать, с горечью бросает она.
Послушай меня, они не просто изменят историю, они создадут ее заново. Исправят то, что не успели мы. Изменят все, что не получилось у нас. Они будущее, Ди. Только подумай от наших детей зависит судьба целого мира.
Который разрушил их отец, отчаянно восклицает Диана, ударяя сжатым кулаком в мою грудь.
Мы оба знаем, что все было не так! сдвинув брови, я перехватываю ее запястье, не позволяя снова меня ударить.
Я хотела, чтобы они были обычными детьми, всхлипывает Диана. Счастливыми, беззаботными и свободными. Я хотела им дать то, чего никогда не было у меня.
Они никогда не были и не могли бы быть обычными детьми, отрицательно качнув головой, я запускаю ладони в ее волосы, пропуская через пальцы светлые локоны.
Они такие же мягкие и шелковистые, как полвека назад, когда, будучи совсем ребенком, она плакала на моем плече, прячась от бесчеловечных мразей, устроивших костюмированную садистскую оргию в саду дома моей семьи.