Молодой буддийский монах не озаботился имитацией даже медная поверхность износилась, стёрлась, что говорить о жёлтом масляном сиянии. Кто знает, откуда он их взял, может, их и вовсе ни разу не использовали по назначению.
И вот этим он собирается зарабатывать на жизнь? Чем вообще? Лицом?
Усмехнувшись, Сюэ Сянь тихо отставил корзинку с едой и легко создал иллюзорный барьер обгоревшую деревянную колонну.
Он бесшумно прислонился к стене, и его длинное худое тело в мгновение ока сжалось, обернувшись бумажным человечком только его края были гораздо ровнее, чем у Цзян Шинина, а рисунок выполнен аккуратнее. И никаких красных кругов на лице.
Цзян Шинин, безмолвствуя, продолжал лежать на полу неподвижно, словно мёртвый.
Значит, кое-кто, судя по всему, был той ещё мягкотелой черепахой, настоящим ублюдком.
Движимый Сюэ Сянем, тонкий лист бумаги плавно опустился на пол прямо рядом с бумажным
не способно было удерживать тепло, и почти весь одиннадцатый лунный месяц Сюэ Сянь очень мёрз. Застигнутое врасплох таким контрастом, его тело обмякло и расслабилось раньше, чем успокоился разум, ему показалось вдруг, что он не может и шелохнуться.
Сложенный вдвое, Сюэ Сянь несколько мгновений лежал раздражённый, но наконец сумел преодолеть слабость тела и принялся незаметно изучать рукой содержимое поясного мешочка.
Сюэ Сянь по-прежнему не мог понять, насколько способен этот молодой монах.
Возможно, у него в самом деле были некоторые навыки Но разве можно назвать навыками то, что он оторвал клочок белой холстины и поднял кусок мха? С этим справился бы и голозадый малыш, писающийся, играя в грязи! К тому же настоящие мастера могли поднять валун щелчком пальцев, разом перевернуть весь двор что говорить о каком-то мхе. Так зачем утруждать себя поисками старой меди и поднимать их самому?
А если навыков у него всё же не было, как он сумел с одного взгляда рассмотреть их сквозь иллюзию?
Поначалу Сюэ Сянь был очень осторожен, волнуясь, как бы не создать шума, передвигался по мешочку медленно и аккуратно, пользуясь преимуществами бумажного тела, заметить что-то в самом деле было бы трудно.
Впрочем, это не затянулось надолго скоро он растерял осторожность и забыл о сдержанности. Он заметил, что Святоше в любом случае будет не до него: сквозь мешочек из двух слоёв белоснежной холстины он слышал неясный шум толпы на улице видимо, кто-то собрал людей с некой целью.
С-с-с Ты зачем меня по лицу ударил? процедил Цзян Шинин сквозь зубы, понизив голос. Звучало так, точно его терпение к Сюэ Сяню почти дошло до предела.
Сюэ Сянь завозился быстрее и по неосторожности похлопал не там. У него не было ни времени, ни желания вдаваться в объяснения, и он тихо шикнул в ответ, намекая книжному червю вести себя хорошо и сидеть тихо.
Последние полгода он был обездвижен, и чтобы что-то сделать или отправиться куда-то, ему приходилось ловить попутный ветер полагаться либо на людей, либо на вещи. В этот раз ему посчастливилось встретить Святошу даже если все его навыки состояли в том, чтобы обманывать, у него, по крайней мере, должны были быть талисманы при себе, чтобы дурачить людей. Сюэ Сянь планировал раздобыть что-нибудь полезное, раз уж оказался в этом мешочке, а после, воспользовавшись суетой, уйти.
Как раз когда Сюэ Сянь был очень занят, молодой монах, что поймал его, наконец подошёл к воротам лечебницы Цзянов.
Изначально толстые и массивные, они давно были повреждены, даже медное кольцо уже утратило форму. Когда створки встречались, они не сходились впритык, оставляя широкую щель. Монах остановился перед выходом и поднял взгляд.
Сквозь оскал створок он отчётливо видел, что снаружи ворота окружила тёмная масса людей. Лечебница Цзянов давно была заброшена, и, естественно, на воротах не могло висеть фонарей а если бы они и были, не нашлось бы кому зажечь их. Но сейчас каждый снаружи держал по бумажному фонарю белые покачивающиеся шары отбрасывали свет на людей, позволяя рассмотреть надменные мрачные лица. С такими приходят с дурными намерениями.
Весь их вид выражал: если они пришли не за призраком то за человеком.
Как говорится, если не совершал ничего плохого, можно не бояться, что в дверь постучатся призраки, но такая вооружённая толпа, к тому же повстречавшаяся внезапно, могла ужаснуть кого угодно. Однако молодой монах бегло осмотрел собравшихся и отвёл взгляд. Он толкнул ворота и, не глядя на людей, просто вышел так, будто толпы с фонарями не существовало вовсе.
Собравшиеся у ворот лечебницы Цзянов не были, впрочем, обычными зеваками. Они были одеты в уездную серо-синюю форму, а на поясе у них висело по мечу около двух чи длиной. Всего их было порядка десяти человек. Как только они заметили, что монах собирается уйти, взялись за рукояти мечей и окружили его, преграждая путь.
Монах приостановился и, хмурясь, посмотрел на мужчин перед собой, словно не понимая, чего они от него хотят.
Ты говорил об этом человеке? раздался вдруг немолодой голос.
Буддийский монах обернулся на звук и увидел невысокого мужчину среднего возраста, что носил шляпу советника и козлиную бородку. Выглядел он худощаво, лишь живот слегка выдавался. Любой местный с одного взгляда узнал бы в нем советника уезда Нинъян Лю Сюя.