Конвоиры переглянулись.
Нет, ее перевели в камеру, сказал конвоир, который был за главного. Относительно нее господин полковник Беккер не оставлял распоряжений.
Он сказал «ко всем, кого взяли», заметил второй. Видимо, ему не очень-то хотелось решать этот вопрос.
Хорошо, согласился старший. Время есть.
И мы отправились к Эйжел.
Хоть ее и захватили вместе с нами, но камеру отвели попроще. Видать, существовал какой-то табель о рангах в штабной тюрьме к пограничникам относились лучше, чем к чужакам, пусть даже работающим на службу безопасности.
Удьарник! завопила она.
Как и Калька, Эйжел лежала на кровати и при свете газовой лампы (могли бы и не поскупиться на электричество для заключенных, газ дело опасное, им и отравиться можно, и взрыв устроить), читала «Доктрину Цада». Только в отличие от невредимой, но злой Кальки, Эйжел была вся перевязана бинтами, но на лице ее цвела улыбка. И лубка на правой руке уже не было сняли. При моем появлении она натянула на ноги одеяло из одежды на ней были только трусики.
Эйжел я остановился у кровати, улыбнулся. Как я рад, что ты жива и даже неплохо выглядишь.
Выглядела она, конечно, плоховато. Кожа между бинтами была бледная.
У мьеня хорьоший орьганизм сказала Эйжел. Улыбнулась и будто переключилась, весь акцент у нее ушел начисто. Высокая свертываемость, сказал врач. Порезы были неглубокие, кровь свернулась. Я уцелела.
Здорово, я пододвинул стул, присел. А меня, видишь, даже по гостям пускают. Наверное, считают, что я не предатель.
Ты же не предатель? строго спросила Калька.
Нет, я улыбнулся. Вообще грустно все. Кто-то из наших точно работает на Очаг. Но кто вот вопрос.
Ты не сердишься, что я помогла вашей безопасности? спросила Калька с тревогой. Ударник?
Нет, наверное, признался я. Вначале сердился. Потом потом перестал. Я и сам с ними активно сотрудничаю, как видишь. Все очень серьезно, тут уж не до обидок и корпоративной солидарности.
Эйжел серьезно кивнула.
Ты молодец, Ударник. Так и надо. Дружба дружбой, но когда речь
идет о судьбе миров
Повисла неловкая тишина.
Эйжел, а почему ты иногда говоришь с акцентом? спросил я. Ты же можешь совершенно чисто
Это очень мило, Эйжел улыбнулась. Мужчинам нравится. Помоги сесть, Ударник
Я помог ей сесть и подложил под спину подушку.
Так что, пограничники кого-то подозревают? спросила Эйжел.
Я ответил не сразу. Не хотелось это говорить, но
Да. Ведьму и Кальку.
Почему? Эйжел широко открыла глаза.
Потому что они женщины. А захваченный агент сказал «она». Ну или что-то в этом роде. Он должен был на нашей заставе встретиться с женщиной.
Эйжел задумчиво покачала головой.
Вот это номер. Вот это интересный расклад.
Я за обеих переживаю, сказал я. Они мои друзья, обе.
Понимаю, кивнула Эйжел.
А что ты еще хотела сказать? В поезде? напомнил я. Еще что-то про агента
Больше ничего, сказала Эйжел. Я хотела спровоцировать того из вас, кто предатель. Чтобы он занервничал и выдал себя.
Получилось, вздохнул я.
Да, все получилось, Эйжел задумчиво смотрела на меня. Как думаешь, Ударник, может, у нас все-таки что-то будет? Снова? Теперь, после всего этого?
Я молчал. Я честно думал.
У меня шрамы, наверное, останутся, вздохнула Эйжел.
Дело не в шрамах, сказал я. И даже не в наручниках и плетках. Эйжел, просто мы слишком разные. Меня к тебе и тянет, и многое восхищает. Но ты понимаешь, ты все равно остаешься чужой. Я все время думаю, что ты еще сейчас выкинешь.
Понимаю, Эйжел кивнула. Да, ты прав.
И опять наступила неловкая тишина
А я видел ту хрень, что нес агент, сказал я. Детонатор.
Серьезно? глаза у Эйжел широко раскрылись. Нет, что, тебе действительно его показали?
Да, сказал я. Они пытаются понять, что это и к чему. Держат внизу, в подвале, в бронированной камере. Даже притаскивали с Земли рентгеновскую установку, просвечивали Так ничего и не поняли.
Не сломали? поинтересовалась Эйжел.
Нет пока. Но, наверное, сломают, раз изучить не получается.
Он детонатор разложен?
Да, сказал я. Странная такая хреновина, будто взрыв на макаронной фабрике. Трубочки торчат во все стороны.
В подвале? уточнила Эйжел.
Я замолчал. Я смотрел на нее и пытался вспомнить, говорил ли я, что детонатор можно разложить. Вроде бы не говорил. Но я все равно упрямо пытался это вспомнить, потому что иначе все получалось совсем уж
В этот момент дверь в камеру распахнулась. За ней стояли не китайцы-конвоиры, а полковник Берндт Беккер собственной персоной. С маленьким автоматом в руках.
Отойди от нее! рявкнул Беккер.
Наверное, он и впрямь мне симпатизировал, а не только использовал как живца, раз не стал стрелять сразу. А может быть, был уверен, что раненая Эйжел, полулежащая в кровати, ничего сделать не сможет, во всяком случае быстро.
Она смогла.
Одной рукой она отшвырнула меня с кровати, так что я отлетел через всю комнату к стене. Другой рукой взмахнула и между ней и Беккером открылось окно портала. Здоровенного, больше двух метров в диаметре. Портал был открыт со стороны Эйжел, но выглядел как-то странно, непроницаемо-черно, будто окно во тьму. То ли за ним была ночь, то ли светоизолированное помещение.