Пойди-ка посмотри, что там за шум, сказал он зверю.
Ты кто? прогнусавил тот в ответ, с трудом ворочая толстым языком.
Давай, давай пойди посмотри, чего им надо! рявкнул Муха.
Полулюд подчинился, а его собратья тоже вылезли в коридор и потащились за ним, не глядя на Муху. А Муха, бросившись к воротам, сунул ключ в замок. Как только ворота открылись, в глубинах коридора раздался рев. Муха обернулся и увидел бегущих к нему полулюдов. Трясущимися пальцами он выдернул ключ, выскочил за ворота, захлопнул их за собой и быстро запер.
Ночной холод охватил его. Он взбежал по короткой лестнице в западный двор, взобрался на ограду и скатился вниз на мощеную улицу.
Время тушить огни давно уже пробило, и тьма сопутствовала ему всю дорогу до постоялого двора. Муха влез по шпалерной решетке к своему окну и постучал в ставню.
Белдер, открыв окошко, помог ему забраться внутрь.
Ну что? спросил старый солдат.
Я достал их.
Меня просто отчаяние берет. Я потратил на тебя столько лет, и кем же ты стал в итоге? Вором!
Это у меня в крови, ухмыльнулся Муха. Вспомни Бронзового Князя!
Это только легенда. А даже если и правда, все его потомки были вполне порядочными
людьми. Даже это надирское отродье Тенака!
Не говори о нем плохо, Белдер, тихо отозвался Муха. Он был мне другом.
2
Степь расстилалась перед ним до самого края земли застывшим зеленым океаном. Он натянул сыромятные поводья, и низкорослый конек, осадив, повернул на юг, стуча копытами по твердой глине.
Сухой ветер хлестнул в лицо, и он рассмеялся.
Здесь, только здесь он был самим собой.
Полунадир, полудренай, весь ничто, плод войны, воплощенный символ нелегкого мира. В племенах его принимали с холодной учтивостью ведь в его жилах текла кровь самого Ульрика. Но дружеских чувств к нему не питали. Дренаи дважды давали отпор кочевникам. Сначала, в старину, легендарный Бронзовый Князь отстоял перед ордами Ульрика Дрос-Дельнох. Двадцать лет назад «Дракон» наголову разбил войско Джонгира.
И теперь Тенака служил живым напоминанием об этом поражении.
Он скакал по степи один и совершенствовался в воинских искусствах. Меч, лук, копье, секира в этом во всем он превзошел своих сверстников. Когда они отрывались от учения, чтобы поиграть, он продолжал занятия. Он прислушивался к словам мудрых, видевших войны и битвы по-своему, и его острый ум впитывал их уроки.
Когда-нибудь его примут как своего надо только набраться терпения.
Но однажды он вернулся в родной стан и увидел свою мать рядом с Джонгиром. Она плакала.
И он понял. Он соскочил с седла и склонился перед ханом, даже не взглянув на мать, таков был обычай.
Тебе пришла пора вернуться домой, сказал Джонгир. Тенака не ответил, только кивнул.
В «Драконе» тебе приготовлено место это твое право, ты сын князя. Хану, казалось, было не по себе, и он избегал пристального взгляда Тенаки. Ну, ответь же что-нибудь, отрывисто бросил он.
Как ты пожелаешь, повелитель, так и будет.
И ты не просишь, чтобы я позволил тебе остаться?
Если ты так хочешь.
Я ничего от тебя не хочу.
Когда мне ехать?
Завтра. Тебя будут сопровождать двадцать всадников, как подобает моему внуку.
Ты оказываешь мне честь, повелитель.
Хан кивнул, покосился на Шиллат и пошел прочь. Шиллат подняла полог шатра, и Тенака вошел в свой дом. Она последовала за ним, и там он обнял ее и сжал ей руки.
О, Тани, прошептала она сквозь слезы. Чего ему еще от тебя надо?
Может быть, Дрос-Дельнох станет мне настоящим домом, ответил он. Но надежды в его голосе не было Тенака был не дурак.
Проснувшись, он услышал, как бушует за окном метель. Он потянулся и взглянул на огонь остались только тлеющие угли. Девушка спала на стуле, дыхание ее было ровным. Тенака подложил дров и осторожно раздул пламя. Потом посмотрел на старика тот лежал мертвенно-бледный. Пожав плечами, Тенака вышел из комнаты. В коридоре стоял ледяной холод, и половицы потрескивали под сапогами. Он прошел на кухню, к колодцу, и стал качать насос, радуясь случаю размять мышцы. Скоро вода, вознаградив его усилия, полилась в деревянное ведро. Тенака скинул куртку, серую шерстяную рубаху и обмылся до пояса, наслаждаясь почти мучительным прикосновением ледяной воды к разогретому после сна телу.
Сняв остальную одежду, он отправился в гимнастический зал. Он крутнулся, подпрыгнул и легко опустился на пол, рубанув воздух сперва правой рукой, потом левой. Покатился по полу, выгнул спину и вскочил на ноги.
Рения наблюдала за ним с порога, укрывшись в темном коридоре. Это зрелище зачаровало ее. Он двигался, как танцор, однако было в нем и нечто варварское какое-то первобытное начало, смертоносное и в то же время прекрасное. Его руки и ноги мелькали, круша и убивая незримых противников, а лицо оставалось безмятежным, свободным от всех страстей.
Рения содрогнулась. Ей хотелось назад, в тепло и уют комнаты, но она не смогла пошевельнуться. Его золотистая кожа казалась теплой и мягкой, но под ней вздувались и напрягались мускулы, твердые, как сталь-серебрянка. Рения закрыла глаза и попятилась. Лучше бы она этого на видела.