Когда Коут раздевался перед сном, пламя вдруг вспыхнуло и алый свет нарисовал на его спине и руках тонкие светлые линии. Шрамы были ровные и серебристые, они прочерчивали тело, как молнии, как следы былых воспоминаний. Вспышка на мгновение высветила все раны: и давние, и свежие. Тонкие, ровные, серебристые шрамы все, кроме одного.
Огонь мигнул и погас. В пустой постели человека встретил сон и обнял, словно возлюбленная.
Путешественники уехали рано утром следующего дня. Ими занимался Баст, объяснив, что колено его хозяина ужасно распухло и он не может спуститься по ступенькам в такую рань. Все посочувствовали бедняге, кроме рыжеволосого купеческого сынка: после вчерашней выпивки он почти ничего не помнил. Лудильщик выдал на-гора проповедь о пользе умеренности, охранники обменялись улыбками и закатили глаза, а Баст порекомендовал несколько малоприятных способов лечения похмелья.
Когда они уехали, Баст занялся хозяйством не слишком тяжелая работа при отсутствии клиентов. По большей части она состояла в придумывании себе развлечений.
Коут, спустившийся в зал после полудня, обнаружил помощника за стойкой: тот колол орехи толстенной книгой в кожаном переплете.
Доброе утро, Реши.
Доброе утро, Баст, ответил Коут. Какие новости?
Мальчик Оррисонов забегал. Спрашивал, не нужна ли нам баранина.
Коут кивнул, будто ожидал чего-то в этом роде.
Сколько ты заказал?
Баст сделал гримасу:
Я ненавижу баранину, Реши. У нее вкус мокрых рукавиц.
Коут пожал плечами и направился к двери:
У меня есть несколько дел. Присмотришь тут?
Как всегда.
Осенний воздух, тяжелый и неподвижный, висел над пустынной фунтовой дорогой, идущей через центр городка. Ровная серая простыня облаков, похоже, никак не могла собраться с силами и пролиться дождем.
Коут пересек улицу и подошел к открытой двери кузницы. Кузнец, коротко стриженный, но с густой косматой бородой, аккуратно загнал пару гвоздей в воротник косы, прочно закрепив лезвие на изогнутом косовище. Трактирщик молча наблюдал за его работой.
Привет, Калеб, сказал он наконец.
Кузнец прислонил косу к стене.
Что могу сделать для тебя, мастер Коут?
Мальчик Оррисонов к тебе тоже забегал? (Калеб кивнул.) У них продолжают пропадать овцы?
На самом деле несколько пропавших нашлось. И все разодранные, прямо-таки в клочья.
Волки? предположил Коут.
Кузнец пожал плечами:
Вроде не сезон для них, но кому еще? Медведь? Оррисоны, видать, распродают все, за чем не могут уследить, у них рук не хватает, да и вообще.
Рук не хватает?
Батрака пришлось отпустить из-за налогов, а старший сын принял королевскую монету в начале лета. Так что сейчас он сражается с бунтовщиками в Менате.
В Менерасе, мягко поправил Коут. Если увидишь парня еще раз, передай, пожалуйста, что я хотел бы купить три полутуши.
Ладно, скажу. Кузнец одарил трактирщика понимающим взглядом. Еще что-нибудь?
Ну Коут, внезапно смутившись, отвел глаза. Я тут подумал Нет ли у тебя, случайно, железного прута? спросил он, не поднимая взгляда. Не обязательно что-то красивое простая чугунная палка прекрасно подойдет.
Калеб фыркнул:
Я уж гадал, зайдешь ли ты. Старый Коб и остальные позавчера еще приходили. Он прошел к верстаку и поднял кусок холстины. Вот я и сделал парочку про запас, на всякий случай.
Коут взял железный прут около полуметра длиной и небрежно помахал им.
Разумно.
Я свое дело знаю, степенно ответствовал кузнец. Тебе еще чего-нибудь?
На самом деле, сказал Коут, поудобнее пристраивая прут на плече, есть еще кое-что. У тебя найдутся ненужные рукавицы и фартук?
Может, и найдутся, с сомнением отозвался кузнец. А тебе зачем?
Да у меня за трактиром, Коут кивнул в сторону «Путеводного камня», ежевичник старый. Я подумываю выкорчевать его, чтобы в следующем году посадить сад. Но совсем не хочется потерять на этом половину своей шкуры.
Кузнец кивнул и прошел в заднюю комнату лавки, махнув Коуту следовать за ним.
Вот, остались старые, сказал он, извлекая на свет пару тяжелых рукавиц и жесткий кожаный фартук, местами почерневший и заляпанный жиром. Не слишком хороши, но от самого худшего, пожалуй, спасут.
Сколько ты за них хочешь? спросил Коут, вытаскивая кошелек.
Кузнец помотал головой:
Йоты за глаза хватит. Ни мне, ни мальчику они уже не нужны.
Трактирщик отдал ему монетку, и кузнец запихал покупку в старый холщовый мешок.
Ты уверен, что стоит это делать сейчас? спросил Калеб. Дождя вон уже сколько не было. После весенних оттепелей земля-то помягче будет.
Коут пожал плечами:
Дедуля мне всегда говорил: осень самое время выкорчевать то, чего не хочешь больше видеть, оно тогда не возвращается. Он подпустил в голос старческой дрожи: Весной во всем
слишком много жизни. Летом все растет и крепнет, так просто не уйдет. А вот осенью Он оглянулся на желтеющие деревья. Осень самое время. Все устает и готово умереть.
Вернувшись, Коут послал Баста досыпать, а сам вяло занялся отложенными вчера из-за гостей мелкими делами. Клиентов не было. Когда наконец пришел вечер, Коут зажег лампы и принялся без всякого интереса листать книгу.