Каков наглец! Сначала мне захотелось его проучить, укусить за бесцеремонный язык, вцепиться ногтями в лицо, поддать коленом в пах, но тело вдруг словно прострелило от пяток до макушки. Я поняла, что уплываю, таю, как шарик пломбира на блюдечке, полностью растворяюсь в нахлынувшей страсти, и замерла, забыв о нападении. Так меня еще никто не целовал!
Ричард выжал из поцелуя, все что хотел, вернулся ладонью по спине обратно вверх и отпустил меня сам. На лице его появилась довольная улыбка.
Да кто тебе дал право? выпалила я, едва переведя дыхание. Не забыл, мы теперь в разводе?
Он ухмыльнулся. По наглым глазам было видно, что не испытал ни малейшего раскаяния. Выдохнул в лицо:
А раньше тебе нравилось.
Я врала! это уже вырвалось скорее от бессилия, от желания уколоть. Мне было стыдно за собственную слабость.
Нашла чем удивить. Ты всегда врешь, Арлет, даже сейчас.
Наглая улыбка стала только шире.
Я тебя ненавижу! добавила я.
Ричард опять приблизился. Положил ладони на стену с двух сторон от моей головы, приблизил лицо и так глянул в глаза так, что я зажмурилась.
Не верю, горячо прошептал он мне на ухо.
По коже пробежали горячие мурашки. Я сама не заметила, как вновь приоткрыла губы. Правда, почти сразу опомнилась и сжала обратно. Да что же это такое? Магию он что ли какую-то применяет?
Я оттолкнула его, вырвалась из сладкой ловушки, отошла на пару шагов поближе к двери. Внутри меня все кипело. Неожиданная слабость сменилась злостью, щедро перемешанной со смущением.
Палец мой указал на бывшего мужа.
Гад, наглец, псих, самовлюбленный нарцисс!
Я скрестила на груди руки и гордо подняла лицо. Ричард улыбнулся совсем уже по-кошачьи.
Я тоже люблю тебя, дорогая.
Жутко захотелось спросить: «Зачем тогда разводился?»
Но я вовремя прикусила язык. Мы и так привлекли к себе слишком много внимания. Лакей и кучер делали вид, что не видят и не слышат этой позорной сцены. То ли вышколены на славу, то ли уже привыкли.
Ричард сложил губы трубочкой, послал мне поцелуй и добавил:
Приятно оставаться, дорогая. Жду, не дождусь, когда ты сама прибежишь ко
мне умолять о прощении.
Он вновь приблизился, я замерла, ожидая, что опять попробует поцеловать. Но Ричард лишь похлопал меня по плечу.
Надеюсь, ты не будешь тянуть.
Лицо его внезапно изменилось, стало жестким, холодным. Куда только подевались все эмоции. Теперь уже его палец указывал на меня.
И вот тогда, я с чистой совестью пошлю тебя к черту, Арлет.
Он развернулся и ушел, звонко впечатывая в мостовую каблуки с металлическими подковками.
Я же в недоумении нахмурила брови, спросила сама себя: «И что это было? Мог же сразу просто послать. Зачем целовать?»
На моих губах до сих пор ощущался привкус злости, желания и страсти. Я вздохнула, покачала недоуменно головой и заглянула в свое новое жилище.
Внутри предсказуемо было пусто и темно. Пока я таращилась, пытаясь привыкнуть к полумраку, из глубины раздался шорох.
Кто здесь? от неожиданности подпрыгнула я и попятилась назад.
Глава 2. Где я знакомлюсь с обитателями моего нового дома
Кот? Я шумно выдохнула. Дожила Ариша, котов боишься. Главное, чтоб не мыши. И не пауки. Я скосила глаза на паучьи сети, плотно оплетающие козырек, взяла себя в руки и наконец-то зашла в дом.
Так, что тут у нас? Маленький предбанник без двери, узкий коридор, сразу первая дверь налево. Открытая, что характерно.
В нее меня ноги и занесли.
Как занесли, так и остановили. Ну, точнее я попросту замерла в очередной раз раскрыв рот.
Комната была небольшая и, наверное, светлая, если помыть огромные окна. Сразу у входа на деревянном треножнике большой ярко-синий ящик без крышки, расписанный крылатыми конвертиками.
Прямо по курсу стол с плюшевой скатертью. Слева высокая, до самого потолка, этажерка, сплошь заваленная пыльными бумагами. Справа узенький кожаный диванчик. У стола два стула. Когда-то очень даже богатых, а сейчас просто старая рухлядь.
Собственно, и все. Если не считать квартирантов. А их было двое. И один меня жутко напряг.
Но обо всем по порядку. На стуле, совершенно по-человечьи свесив лапы, восседал огромный черный кот. Просто сидел и ел толстую розовую сардельку. Стащил где-то, не иначе.
Кот ел и жмурился, помуркивая от удовольствия. У меня даже взвыло в животе. Как-то некстати пришла мысль, что бедную Арлет, похоже, с самого утра не кормили. И я с трудом отогнала желание прямо сейчас отобрать у кота его трофей. Мысленно себя обругав: «Все, Арина, докатилась. Покушаешься на кошачью еду!»
Я так засмотрелась, что не сразу заметила, как сарделька подошла к концу. В цепких кошачьих лапах осталась малюсенькая жопка, перевязанная грубой бечевкой.
Кот вздохнул, нахмурился, сделал вид, что буквально отрывает от сердца, и водрузил сарделечный огрызок на стол возле лап второго квартиранта.
Морок мой тут же развеялся. Потому что на столе сидела большая серая крыса. А с этой братией у меня с самого детства были о-о-очень сложные отношения.
Впрочем, крысу мое присутствие ничуть не обеспокоило. Эта парочка, казалось, вообще меня не замечала.
На, кот подвинул огрызок к самой морде товарища, ешь. Я сегодня добрый.