Она кивнула и скрылась в глубине комнаты.
У нас в аккурат к обеду поспел Воланчик. Пришел он, как всегда счастливый, шумный. Принес за собой запах бензина и тяжелую сумку. С порога закричал:
Хозяюшка, принимай подарки!
В памяти моей всколыхнулось презрительное: «Шут!»
От этой мысли меня покоробило. Мысль была не моя. Досталась в наследство от Сереги. Мне Влад почему-то нравился.
Он затащил сумку внутрь, поставил ее под окно и тут же сцапал из миски сливу.
Грязными руками? Возмутилась Вика.
Воланчик сунул сливу в рот, пробормотал:
И ничего они у меня не грязные. Так, чуть-чуть
Вика нахмурилась, показала на рукомойник.
Влад отвернулся, сплюнул косточку в кулачок, словно между прочим скинул ее в помойное ведро. Заверил:
Помою-помою, только не ругайся.
То-то же,
И успокоенная Вика полезла за чистой тарелкой.
Когда он все же уселся, я кивнул на сумку и спросил:
Что там у тебя?
Воланчик тут же оживился, потянулся к окну.
Там
Вика нахмурилась. Он моментально отдернул руки, схватился за вилку. Сказал:
Давай потом, после еды. А то опять заставит руки мыть.
И заставлю, подтвердила девчонка.
Я хмыкнул, взял кусок хлеба и принялся за угощение.
Вика удивилась не меньше:
Ой, а что это?
Не знает? Странно. Я невольно задумался, интересно, а какой сейчас год? Судя по всему, девяностые. Надо выяснить точнее, при случае.
Воланчик принял важный вид:
Ребята привезли из Польши. Газировка такая.
Он подхватил банку протянул девушке.
На, попробуй.
Она улыбнулась, взяла. Покрутила в руках, посмотрела так и эдак, смутилась и хотела уже было поставить на место. Я отнял напиток, открыл.
Держи, пей.
И понял, что отнял миг триумфа у Влада. Тот откровенно расстроился.
А ты откуда знаешь, как открывать?
Я усмехнулся.
Секрет фирмы.
Влад что-то пробурчал в ответ и вновь полез в сумку. Торжественно изрек:
Но это еще не все! Теперь самое главное!
И тут я увидел до боли знакомую банку растворимого кофе.
Тогда этот кофе назывался Kronung. С двумя точками над буквой «О». Чуть позже в России его стали продавать под другим названием. Но этот кофе был тем самым, первым, родным, привезенным из-за бугра. И это был самый лучший сюрприз за последнее время.
Теперь все. Жаль, что Лис запретил пиво. И, он выразительно воздел глаза к небу, помолчал, добавил многозначительно, ну, ты сам знаешь, кто еще.
Проблема как раз и состояла в том, что я не знал. Я ничего не знал. Ничего! И тогда я спросил, не слишком надеясь на ответ:
Ребят, а какой сегодня день?
Влад хохотнул:
Ну ты и допился. Четверг!
Вика глянула с жалостью. Потом переменилась, вероятно решила, что я шучу. Спрятала улыбку.
Шестнадцатое. Посмотрела на меня лукаво, добавила: Августа. Девяностый год. Достаточно?
Вполне! Спасибо.
Это было уже что-то. Так, значит, меня занесло в самое начало лихих девяностых. Разгул бандитизма начнется чуть позже. Сейчас криминал только поднимает голову. А, значит, есть шанс вылезти из авантюры с шаманом живым. Это событие стоило отметить, пусть даже без пива и водки. Я посмотрел на свою команду.
Слушайте, ребят, у меня появилась гениальная идея, а, давайте, разожжем костерок? Я тут во дворе полешки видел, в сарае топор, и местечко подходящее есть. Сосиски пожарим, хлебушек. Кофейку выпьем, раз уж пива нет.
Вика захлопала в ладоши. Издала звук, в любое время означающий полный восторг. Влад поднял вверх бровь, в предвкушении потер руки.
А почему бы и нет? Веди, командир!
Я выпятил грудь колесом, сделал важный вид и повел.
Воды мне наберите кто-нибудь.
С водой вызвался помочь Воланчик. Он принялся с энтузиазмом крутить ворот, залихватски хекая на каждом повороте. Меня же отправили в сарай за топором.
Когда вернулся,
вода уже была набрана. Вика стелила на столе одну из газет, принесенных Лисом. Влад стоял возле поленницы, скептически рассматривая стратегический запас. Я встал рядом с ним.
Мокрое почти все, сказал он. Ночью лило, сам знаешь.
Я предложил:
Давай посмотрим в середке.
Там было чуть получше, но все равно не фонтан. Воланчик поскреб в затылке.
Что делать будем?
Я поспешил его обнадежить:
Помаленьку разведем. Полешки надо потоньше порубить. Дома есть газеты. Лис утром целую пачку принес. Страницу с рекламой оставим, остальное на растопку. Ну и бензин, накрайняк, в твоей ласточке.
Про склад макулатуры в сарае я пока решил промолчать. Отчего-то мне казалось, что Вика его жечь не позволит.
Короче, ты дуй за газетами, а я пока нарублю.
Я взял полено посуше, пристроил на колоде, примерился
Воланчик подскочил, попытался вырвать топор у меня из рук. Когда не вышло, сказал:
Отдай мне, ты ж его в руках никогда не держал. Пальцы еще себе оттяпаешь. А я за тебя отвечаю.
Ой, отмахнулся я беспечно, так уж и отвечаешь!
Я всего лишь хотел пошутить, но Влад вдруг обозлился.
Свинья ты, Серега, неблагодарная. Он вырвал у меня топор. Я уже десять раз пожалел, что поручился за тебя. Я квартиру свою в залог оставил! А ты Скотина
Он ушел к поленнице. По спине его, по всей его фигуре было видно, что он безумно, без меры обижен. Вика глянула на меня с укоризной, покачала головой, бросилась следом. От ее немого осуждения стало совсем тошно.