Как я говорила, мне хотелось бы расспросить вас об этом снимке и о вашем брате, сказала Исрун и положила распечатанную копию фотографии на стол перед пожилым мужчиной. Вы видели этого парня раньше? Она указала на молодого человека с ребенком на руках в центре снимка.
Нет, я его никогда не видел. Полагаю, фотографировал мой брат. Простодушный он у меня был, произнес Никюлаус, а потом немного откашлялся.
Значит, этот снимок был в коробке вместе с другими фотографиями тех времен? спросила Исрун.
Да. Они с Йоурюнн жили в Сиглуфьордюре около года: ее старшая сестра вышла замуж за местного, как вам, должно быть, известно. Он вздохнул. Мариус увлекся фотографией, находясь в городе, было это в пятьдесят четвертом году, если я не ошибаюсь. Большинство снимков в коробке были из Сиглуфьордюра, за
исключением этого его сделали в Хьединсфьордюре. Ну и еще там было несколько пейзажей оттуда же. Я ума не мог приложить, что мне делать со всеми этими фотографиями, места-то у меня в комнате не очень много. И вот один знакомый посоветовал передать их Обществу уроженцев Сиглуфьордюра: мол, там интересуются подобными вещами. Вот и весь сказ. Никюлаус отхлебнул кофе и слегка наклонился к сидевшей напротив Исрун. А я вас видел по телевизору. Вы прекрасно работаете.
Благодарю, ответила она, сдержанно принимая комплимент. Исрун старалась не реагировать ни на похвалу, ни на критику. Значит, вы являетесь наследником брата?
Да. Других у него не имелось ну, вы понимаете.
А он был состоятельным?
Вряд ли так можно сказать. У него была квартира, не обремененная никакими долгами, что по нынешним временам, как я понимаю, большая редкость, да кое-какая подержанная мебель. Книг не много читать он был не большой любитель. Ну и эти вот фотографии у него были, царство ему небесное. К сбережениям, что лежали у него на банковском счете, он годами не прикасался, ну а теперь их почти все инфляция съела, улыбнулся Никюлаус.
Вы когда-нибудь ездили в гости к брату в Хьединсфьордюр?
Да какое там, ни разу. Не было у меня ни интереса, ни времени туда ездить. Что там делать, в этой глуши? Этот дрянной переезд моему брату только жизнь разбил, скажу я вам. Он уже никогда не был прежним, с тех пор как Йоурюнн покончила с собой. А все дело в изоляции от внешнего мира, нахмурился Никюлаус.
А разве это был не несчастный случай? спросила Исрун.
Она лишила себя жизни. Думаю, всем это прекрасно известно, отрезал он.
Вы уверены?
Абсолютно. Да и Мариус не раз на это намекал: мол, это тамошняя мгла так на людей влияет.
Исрун немного удивило это признание так, может, это все-таки было самоубийство? Однако она как ни в чем не бывало продолжила:
А поконкретнее?
Ну, в подробности он не вдавался. Говорил только, что Йоурюнн не следовало идти тем путем. Да и об их пребывании в Хьединсфьордюре ему рассказывать не очень хотелось. Они ведь поехали жить в Сиглуфьордюр, потому что сестра Йоурюнн, Гвюдфинна, там уже поселилась. А Мариус так своего места в жизни и не нашел, бедняга. Сильным характером он не отличался. Простой души человек, как я вам и говорил. Поддавался чужому влиянию. Щупленький такой серьезный труд был ему не под силу. Гвюдмюндюр, муж Гвюдфинны, пообещал ему работу в Сиглуфьордюре, и некоторое время Мариус занимался промыслом сельди я был у них в гостях в Сиглуфьордюре летом, после того как они туда переехали. Несладко ему приходилось слишком тяжелой была для него эта работа. Наверняка впоследствии нагрузку ему снизили. Я подозреваю, что это Гвюдмюндюр их поддерживал, сам-то он на рыбном промысле денег прилично заработал. Он обращался с моим братом по-человечески, тут уж ничего не скажешь, помогал Мариусу найти крышу над головой в Рейкьявике, после того как тот потерял жену. Брата жизнь не баловала пусть хоть теперь отдохнет.
После небольшой паузы Исрун спросила:
Вы оба родились в Рейкьявике?
О да, слава богу. Мы с Мариусом родились здесь. И угораздило же его податься на север! Самому мне отсюда уезжать никогда не хотелось. Никюлаус удобнее устроился на стуле и выпрямил спину. Не будете ли вы так любезны и не принесете ли старику еще кофе?
Исрун улыбнулась:
Ну конечно.
Взяв чашку, она налила в нее кофе из стоявшего на соседнем столе термоса.
Отхлебнув, Никюлаус продолжал как ни в чем не бывало:
Работать ему всегда было нелегко, как я уже говорил. Сам я молодым парнем начинал в угледобыче и Мариусу там же работу подыскал в качестве моего помощника, но толку от него было маловато. Какое-то время я делал вид, будто он вносит посильный вклад, но долго так продолжаться не могло, и его попросили на выход. Помню, его это очень задело. А потом я устроился в торговлю много лет работал в магазине мужской одежды на Лойгавегюр. Вы еще молоды и вряд ли помните тот магазин. Его закрыли в середине восьмидесятых, почти сразу после моего выхода на пенсию. Денег у меня много никогда не водилось хватало на себя и на семью, так что Мариусу приходилось самому заботиться о себе.
Значит, он ради заработка отправился в Сиглуфьордюр? спросила Исрун с любопытством.