обращаться в полицию и к окружным властям. И если начнут тянуть и медлить, ничего не выгорит.
Понимаю, сказала она усталым голосом, а я в эту минуту ненавидел себя за то, что выбиваю у нее почву изпод ног. Чувствительная, нервная женщина, на нее навалилось несчастье, которое ей не по плечам Я чувствовал, что она цепляется за меня, как утопающий за соломинку.
Почему вы не продадите свой мотель и не уедете отсюда? спросил я.
Нет, нет! Только не это! В какомто отчаянии вскричала она. Мой муж вложил в это все, что имел, продолжала она более спокойно. И я совершенно не собираюсь продавать его и бежать, как испуганный ребенок, даже если для этого и придется пойти на какието жертвы.
Тогда почему вы не озелените это место? Ведь оно выглядит совсем заброшенным и отпугивает клиентов.
Она поднялась.
Знаю. Но у меня на это просто нет денег.
А у меня есть, подумал я. И это как раз такое дело, которое я, может быть, подсознательно искал. Но я не хочу связываться с этой женщиной! Не хочу связываться ни с кем! Точка!
У двери она нерешительно остановилась и спросила:
Так вы даже не хотите взвесить мое предложение?
Нет, ответил я. Мне не нравилось, что я невольно поддаюсь ее обаянию, и мне хотелось забыть о ней и ее бедах. Я бы мог заткнуть ему рот только одним способом, если бы нашел его. Хорошенько избить Надеюсь, вы не хотите нанять меня, чтобы я избил человека? Человека, который явно не в своем уме?
Она передернула плечами от страха:
Нет! Конечно, нет!.. Какой ужас!..
Я грубо прервал ее:
Кроме того, я совсем не уверен, что смог бы избить умалишенного. Меня отстранили от работы в санфранцисской полиции за зверское обращение, но я, по крайней мере, избил вменяемого. Я считаю, что разница тут есть, и большая. Так что оставим этот разговор.
Она удивленно посмотрела на меня и нахмурилась.
За зверское обращение?
Вот именно!
Какоето мгновение она ждала, не скажу ли я еще чтонибудь, а так как я промолчал, сказала:
Простите за беспокойство, мистер Чэтэм.
После этого она вышла, закрыв за собой дверь.
Я снова вернулся к изучению потолка. Он ничем не отличался от множества других потолков, которые мне приходилось разглядывать.
Около шести часов я вызвал такси и поехал в город. Пообедал в одиночестве, купил несколько журналов и в голубых пыльных сумерках вернулся пешком в мотель. Машины стояли только у трех номеров.
Через полчаса я лежал на кровати и листал журналы, как вдруг услышал шум машины, остановившейся на гравиевой дорожке, а через несколько минут звуки пререкающихся голосов. Возмущение слышалось только в одном голосе мужском, а второй, кажется, принадлежал миссис Лэнгстон. Разговор продолжался, мужчина все больше горячился. Я встал и выглянул за дверь.
Уже совсем стемнело; на территории мотеля горел свет. Слева, через два номера от меня, стояли трое: миссис Лэнгстон, крутоплечий малый лет двадцати и девушка, по крайней мере лет на пять моложе; она очень бы смотрелась на мотоцикле и в шлеме. Против входа в номер стояла машина.
Я подошел к ним и прислонился к стене. Дело попахивало скандалом.
Миссис Лэнгстон стояла с протянутой рукой, держа в ней деньги.
Вам придется уехать, сказала она. Иначе я вызову полицию.
Вызову полицию! передразнил ее юнец. Боже мой, как я испугался!
Это был крупный наглый тип с карими глазами и волосами цвета мокрого бетона, подстриженными сзади как хвост селезня. На нем были сапоги, джинсы и испанский пуловер, обтягивающий, как ему и хотелось, крепкие плечи.
Что кому не нравится? спросил я.
Миссис Лэнгстон оглянулась.
Он зарегистрировался в мотеле один, а когда я случайно минуту спустя выглянула из дома, я увидела, как с заднего сидения машины выскочила вот эта девчонка. Тогда я сказала, что им придется покинуть мой мотель, хотела вернуть деньги, но он их не берет.
Хотите, я их ему верну?
Юнец смерил меня презрительным взглядом:
Не петушись, папаша! Тут и не такие дела делаются!
Вот как? протянул я, даже не взглянув на него.
Все это выглядело подозрительно ведь номер стоил шесть долларов.
Миссис Лэнгстон попрежнему была взволнована:
Может быть, вызвать полицию?
Успеем, ответил я, взяв деньги, посмотрел на юнца. Кто тебе заплатил?
Заплатил мне? Вы что, рехнулись, папаша? У меня с женой медовый месяц Мы подъезжаем к этому убогому мотелю
И законная жена прячется среди пакетов с рисом и старой обувью, а гордый муж идет регистрироваться
Она у меня робкая, папаша
Разумеется! сказал я. От этой девчонки веяло
невинностью, как от шлюхи в СанФранциско. Где ваш багаж?
Потеряли.
Тоже неплохой ответ, бросил я и, сложив обе купюры, сунул ему в карман. Сматывайте отсюда!
Он был ловкий малый, но я успел прочесть намерение в его глазах. Удар левой я успел блокировать, но всетаки он успел ударить меня коленом в бедро.
Дай ему, Джейр! взвизгнула девушка, но мне пришлось обмануть ее ожидания: я сам ударил. Он отлетел к машине, соскользнул и упал на гравий, лицом вниз. Я нагнулся и повернул его. Казалось, я вижу замедленно снятую ленту из фильма о какомто футбольном матче, который вы видели уже столько раз, что можете заранее предсказать каждое движение. В следующее мгновение в руке у него оказался складной нож, но я сразу ударил по руке, и нож отлетел в гравий. Он схватился за свою правую руку, скорчился, но не проронил ни звука. А я нагнулся, поднял нож, сложил и, размахнувшись, перебросил через крышу домика в темноту.