оно или нет. Но она была подругой Лиз, точнее, Лиз была подругой Джен, поэтому Тельма не отворачивалась от нее даже в самые тяжелые времена.
Поэтому она и не стала говорить вслух, что Джен могла сама быть источником своих проблем. В этот момент, подумала она, им не хватает какого-нибудь легкого, забавного комментария про Джен и ее злоключения, который всех бы насмешил, а Лиз решилась бы рассказать, что ее гложет.
Пэт.
Они обе машинально бросили взгляд на их любимый круглый столик в уголке, за который никогда не садились вдвоем. Теперь там сидела группа женщин. Они вязали яркими пряжами: алой, бордовой, подсолнечно-желтой. Тельма повернулась к Лиз в тот же самый момент, когда та повернулась к ней. Их взгляды встретились, и все проблемы Джен, Кейли Бриттен и мерзкие письма тут же были забыты.
Она с тобой связывалась? спросила Лиз.
Тельма отрицательно замотала головой.
А ты?
В последний раз мы виделись, когда я на каникулах помогала ей с садом. Они давно вышли на пенсию, но июль и август все еще называли каникулами. И даже тогда, я тебе уже рассказывала, было очевидно, что разговаривать она не хочет. Надеюсь, у нее все хорошо.
Мы бы знали, если нет. Правда ведь?
Лиз кивнула, и разговор медленно завял. Она снова осмотрела кафе и выглянула за окно в садовый центр. Несмотря на золотой сентябрьский свет, на улице уже угадывалась осень. Вокруг муляжа огромного камина висели очередные гирлянды с листочками, а во дворе уже пестрели оранжевый и черный первых хеллоуинских композиций. Хеллоуин, а дальше Рождество и вот пролетел очередной год. Такой же, как все
Только вот
Входную дверь трясет под ударами Фигура на лестнице, руки на ушах
Змеящаяся лента воспоминаний вдруг напугала Лиз. Голос ее дрожал, когда она сказала:
Не знаю, что же такое происходит с нашей школой.
Ну, может быть, завтра у меня получится что-нибудь выяснить, тихо сказала Тельма, сдержанно, как и любое другое свое важное заявление. Лиз подняла на подругу глаза, та перестала помешивать кофе и рассказала, что случилось днем ранее.
Что делаешь? спросила Тельма.
Тедди поднял взгляд, и она успела заметить, каким уставшим и напряженным было его лицо до того, как он приветственно кивнул.
Не хочу, чтобы ты об этом волновалась, сказал Тедди.
У Тельмы упало сердце. Все настолько плохо? Она хотела присесть, но все поверхности в комнате были покрыты папками с кольцами и тонкими картонными папками. Она уже неделю подозревала, что мужа что-то беспокоит Он начал по утрам ходить туда-сюда по саду с кружкой кофе Наплевал на финал йоркширской лиги Перестал напевать «Что нового, киска?» перепуганному Печенюшкинсу.
Бахт-ат? спросила она.
Да, сказал он. Бахт-ат.
Академический траст Бахт-ат, компания из Илкли, с прошлого года занимается управлением школы Рипон и колледжа Святой Беги.
Летучка? спросила Тельма. Тедди рассказывал ей, что на этой неделе его ждет напряженное собрание. Что-то в этом неформальном, почти беспечном слове казалось Тельме зловещим.
Тедди ровненько выложил шесть папок небесно-голубого цвета в ряд. Тельма помнила, как покупала их в магазине канцтоваров «Осбалдистонз», которого уже давно нет.
Я так понимаю, у колледжа все туго с финансами.
Тельма почувствовала облегчение. Они уже много лет определяют финансовое положение колледжа словом «туго».
Поняла, спокойно сказала она.
Перспективы у нас не очень. Ну, так говорят.
Кто? «Боги маркетинга»? Так называлась команда по менеджменту траста, состоящая из до страшного молодых людей.
Судя по всему, нам нужно «кубатурить» дальше или придется искать спонсоров и «перерезать уже пуповину». Тедди озадаченно потряс головой. Они с Тельмой так и не разобрались в корпоративном жаргоне.
Что это значит?
Они хотят проводить ребрендинг.
У Тельмы в голове промелькнули образы
ковбоев с раскаленными железными клеймами в руках.
Тедди хмуро смотрел на папку, которая была загадочно подписана: «Бог и удобрения».
Траст просит подробное описание наших курсов, чтобы они могли завернуть их в удобоваримую для широких масс упаковку. А для этого им нужна моя подробная программа, он жестом, полным отчаяния, обвел папки и бумажки. Напуганный до чертиков Печенюшкинс на шкафу чихнул. Хотят от меня таблицы сводные, сказал Тедди.
Тельма кивнула, будто это была простая, выполнимая задача хотя они оба понимали, что все совсем наоборот. Больше тридцати лет лекций. Учебный план курса теологии «Фабрики по производству викариев», как они его называли в лучшем случае был необузданным зверем, который каждый год менялся и эволюционировал, подстраивался под студентов, тренды в науке и новые интерпретации Слова Божия. Как можно было его сжать до таблицы на два листа? А если бы это и было возможно, смогли бы эти «боги маркетинга» с их планшетами, стеклянными бутылками с водой и соцсетями хоть что-нибудь в них понять?
Я могу тебе помочь, сказала Тельма.
Я почти все, сказал Тедди довольным голосом. Слишком довольным.
В этот момент зазвонил телефон домашний, не мобильник. Тельма пошла отвечать, в глазах у нее помутнело. Муж в окружении бумажек, которые он копил тридцать лет всю свою профессиональную жизнь, показался ей жалким и несчастным. Тельма взяла трубку и приготовилась выдать звонящему лучшую пародию на Джуди Денч в роли категоричной и вечно недовольной леди Бракнелл .