Все годы затянувшегося девичества Геро укреплялась во мнении, что никогда не вступит в брак, никогда не унизится до абсолютно бесправного положения, на которое английские законы обрекали любую женщину, достаточно глупую, чтобы выйти замуж. Но даже тогда она хотела этого, хотела иметь своего ребенка.
Малыш поднял глаза и встретился с ней взглядом. Геро улыбнулась ему, а он улыбнулся в ответ широко и беззубо, из ротика по подбородку потекла струйка молока. В глазах вдруг защипало от слез. Да, великие радости жизни несут в себе великие печали. Ведь наслаждаясь заветными мгновениями, так горько понимать, что они преходящи и быстро уносятся в область воспоминаний.
Приглушенный стон привлек ее взгляд к постели, где спал Девлин. Его темная голова беспокойно ворочалась на подушке. Вчера вечером пуля чуть не забрала его, при этой мысли Геро крепче прижала к себе теплое тельце сына. Прежде она бравировала своим бесстрашием и презирала тех женщин, кто с тревогой вглядывался в будущее. Но с большой любовью приходит и большой страх страх потери. И в этот момент она узнала его леденящую хватку.
Пересилив панику, Геро устыдилась и ужаснулась своей слабости.
Это все ты виноват, прошептала она притихшему малышу. Ты меня такой сделал.
Он оторвался от груди и снова расплылся в улыбке. Потом закрыл глазки.
Геро почувствовала, как маленькое тело расслабилось у нее на руках, и услышала, как дыхание сына
стало легким и сонным. Он заснул, но она так и продолжала сидеть, легонько его баюкая и наслаждаясь каждым мгновением.
Когда Геро добралась до крупнейшего продуктового и цветочного рынка, восходящее солнце только намечало золотые и огненно-оранжевые полосы на светлеющем небе. Но обширная площадь перед старинной церковью Святого Павла уже была заполнена кричащими, толкающимися, спорящими людьми, которые толпились возле прилавков со всевозможным товаром: от лука и картофеля с налипшей землей до ведер с белой и фиолетовой квашеной капустой.
Геро наняла тощего четырнадцатилетнего мальчишку по имени Лаки Лиам Гордон, чтобы служил ей проводником среди местных примечательностей. Обладатель копны рыжеватых волос и веснушчатого курносого носа, Лаки был сыном, внуком и правнуком костермонгеров. Геро только начинала понимать, сколь тесны между ними связи, в том числе родственные.
Эти вон прямо с ферм, кивнул Лаки в сторону пустых фургонов и телег, уезжавших с площади. Им досюда часа три добираться, а то и поболе. Я слыхал, они загружаются на закате, а в город трогаются от десяти вечера до часу ночи, смотря откуда катить.
Ему приходилось кричать, чтобы быть услышанным сквозь гул сотен торгующихся голосов, щелканье хлыстов, рев ослов и грохот железных колес, скачущих по неровной брусчатке.
Геро позволила взгляду скользить по толкучке с вкраплениями ярко раскрашенных ручных тележек, по веренице ослиных повозок со сбруей настолько ветхой, что зачастую ремни были укреплены проволокой или веревками. Свежий утренний воздух полнился запахами угольного дыма, и навоза, и овощей с грядок, терпкими ароматами от прилавков с травами да пряностями, и сладким благоуханием лавра, мирта да самшита в горшках. Геро улыбнулась, увидев двух маленьких пострелят, гонявшихся друг за другом по мостовой, покрытой выброшенными капустными листьями.
Вдруг один из мальчишек поскользнулся и едва не налетел на торговку, которая несла на голове тяжелую корзину. Геро его перехватила.
Осторожно, сказал она, крепко держа свой ридикюль, пока отстраняла озорника.
Он дерзко ей усмехнулся и убежал.
Как ни удивительно, на рынке было много маленьких детей, в основном мальчиков. Особенно громкие визги неслись из стайки моющихся у насоса; большинство ребятишек толпились у костерков кофейных и чайных лавок под аркадами или на выходе из узких улочек, прилегающих к площади. Некоторые выглядели не старше четырех-пяти лет.
Зачем они выстраиваются? спросила Геро, наблюдая, как мальчишки, толкаясь и пихаясь, становятся в очередь.
Ждут, чтоб костеры, у кого свово пацана нету, на день подрядили, пояснил Лаки. Из этих-то кого родаки подработать посылают, а кто и вовсе ничейный. Сирые, они прям тута ночуют под прилавками, а едят пятнашки.
Что-что они едят?
Пятнашки. Ну, что перезрело, или сморщилось, или осы попортили. Такой товарец откладывают, а потом загоняют за четверть цены против нетраченого. Мой папаша завсегда говорит: «Если за залежь хорошую цену не возьмешь бери хоть плохую».
Геро вытащила из ридикюля блокнот с карандашом и принялась записывать свои наблюдения.
Официально Ковент-Гарденский рынок предназначался для торговли фруктами, овощами да цветами. Но здесь же, среди прилавков с продуктами, виднелись груды железной утвари и глиняной посуды, а понаехавшие селяне продавали битую птицу и кроликов. Ограда церкви Святого Павла была увешена корзинками и парами разной обувки. Толпу рассекали мужчины и женщины с подносами, державшимися на шейном ремне, и шумно предлагали печенья да сласти, бритвы да ножи, ленты да гребешки.