Она вздохнула.
Я все думаю, что если бы вчера отец пошел с нами на музыкальный вечер к леди Фанингхэм, то сейчас он был бы жив.
А вы знаете, почему он не захотел туда пойти?
Неожиданная улыбка осветила мшисто-зеленые глаза.
Отец ненавидел музыкальные вечера. Говорил, что если попадет в ад, черти истерзают его, заставив до конца времен слушать, как барышни тренькают на арфах. Улыбка с лица исчезла, сменившись страдальческим выражением. Мне казалось, что он собирается провести тихий вечер дома. Не представляю, что могло привести его к Кровавому мосту.
Это настоящее название?
Да. Хотя я слышала, что так переиначили «Коровий». Но история моста и в самом деле кровавая. Там в конце прошлого века нескольких человек убили разбойники, а во время Гражданской войны не раз случались военные стычки. Отец частенько выкапывал близ моста ржавые старые шпоры и уздечки, которые, по его словам, были потеряны в бою. Но, конечно же, не стал бы там рыться ночью.
Если не ошибаюсь, он был своего рода коллекционером?
И опять нежное воспоминание смягчило черты.
Порой я думаю, отец был бы счастлив, подобно старым эксцентрикам, зазывать публику за шиллинг поглазеть на свой кабинет диковин. Он ничего так не любил, как демонстрировать свою коллекцию. Мама всегда настаивала, чтобы он держал экспонаты, кроме чисто художественных, подальше от ее гостиной, и отец, чтя ее память, следовал ее желанию. Но боюсь, остальная часть дома переполнена разными подборками.
Так вы говорите, он интересовался реликвиями, связанными со Стюартами?
Со Стюартами и с Тюдорами. Ими отец был особенно одержим. И даже отвел им целую галерею.
Позволите мне взглянуть?
Если мисс Престон и удивилась несвоевременной просьбе, хорошее воспитание не позволило ей это выказать.
Да, конечно.
Она провела гостя в длинную, обшитую панелями комнату, заставленную стеклянными витринами с разнообразнейшим содержимым: от клинков и палиц до табакерок и театральных биноклей. Под ближайшим стеклом Себастьян увидел кинжал Якова I, если верить бирке, резного позолоченного ангела с запрестольной перегородки какого-то монастыря и выцветшую шелковую подушечку с аккуратно начертанным ярлыком: «ОТДАНА МАРИЕЙ, КОРОЛЕВОЙ ШОТЛАНДИИ, ЕЕ ФРЕЙЛИНЕ УТРОМ ПЕРЕД КАЗНЬЮ».
Когда отец был еще мальчиком, пожилой кузен подарил ему стремя, будто бы из сбруи коня Ричарда III на Босвортском поле, где король погиб. Идея обладать вещью, некогда принадлежавшей выдающейся исторической фигуре, настолько захватила отца, что на всю жизнь стала его страстью, пояснила Энн.
Себастьян пробежал взглядом по ряду витрин до синей бархатной занавеси в конце комнаты. Никаких голов.
Мне говорили, что ваш отец располагал реликвиями, относящимися к Оливеру Кромвелю, сказал он.
Всего одной, она прошла до конца галереи и оттянула к стене длинную портьеру. Пришлось занавесить после того, как гость, отужинав, по ошибке забрел сюда и упал в обморок.
Показались три небольшие стеклянные витрины на постаментах красного дерева. Каждая заключала в себе человеческую голову, покоящуюся среди искусно уложенных складок того же синего бархата.
Вот Кромвель, указала направо Энн Престон.
Голова была неожиданно маленькой, словно сильно усохшей, плоть до того потемнела, что выглядела почти черной,
щеки ввалились, вместо глаз щели. Тем не менее, то ли покатый лоб, то ли очертания черепа обнаруживали жуткое сходство с портретами лорда-протектора, виденными Себастьяном.
Милая мисс продолжила:
Почти все головы казненных предателей, которые выставляли на пиках, в конце концов сгнивали. Но Кромвель умер естественной смертью и был забальзамирован. Только после Реставрации его тело вынесли из Вестминстерского аббатства и в цепях повесили в Тайберне. Потом ему отсекли голову и вместе с головами еще двух цареубийц насадили на высокий шест, чтобы поместить у Вестминстерского дворца.
Не на Лондонском мосту?
Нет. Полагаю, Вестминстер избрали как место их преступления. Три головы торчали там на шестах не одно десятилетие остережение всем, кто захотел бы последовать дурному примеру.
Себастьян перевел взгляд на молодую женщину рядом с собой. По всей видимости, ее ничуть не волновало омерзительное зрелище, которое любую нежную барышню заставило бы забиться в истерике. Хотя не стоило забывать, что она выросла в окружении причудливых собраний своего отца. Мисс Энн Престон открылась с неожиданной стороны, провоцируя на определенные мысли.
Внимание Себастьяна снова сосредоточилось на останках человека, некогда беспощадно истреблявшего мужчин, женщин и детей по всей Англии, в Шотландии и в Ирландии. Сохранились последки волос и усов, но уши и часть носа исчезли.