Константин Николаевич, стоя в стороне, прекрасно все слышал. У него был прекрасный слух, а помещения в Зимнем дворце позволяли слышать почти все звуки. Оставалось только смеятся про себя. В отличие от современников, он опирался на результаты науки еще ХХ века, которые констатировали, что в споре между средним мужчиной и средней женщиной победит всегда женщина. «,Слабая», «маленькая», «хилая» давно уже давно села на шею мужчине хотя бы среди дворян и чиновников, и даже потихоньку понукает медленно едем, надо ускориться!
Недавний спор между всесильным монархом России и его новой родственницей, имеющей только красоту и ум, были только типичным примером. Князь заранее пришел к выводу об итогах спора, сам с собой поспорил, сам у себя выиграл. И, довольный, протянул Елене Федоровне сиятельный локоть прошу вас, сударыня!
Я думала, с тобой тоже придется спорить, подозрительно посмотрела Елена Федоровна на вечно спорящего с начальством и всегда имеющего особое мнение князя Долгорукова, еще не веря в тихого мужа-подкаблучника.
Вот еще, оскорбился Константин Николаевич. Уже вторую жизнь он хранил четкий принцип с женщинами на личные темы не спорить! На службе еще ничего. Тут его аналитические возможности далеко переходили окружающих и особенно женщин. Ибо женщина детородного возраста и умная аналитика вещи противоположные. Но вне службы нет! Тут вы меня не сломаете, Елена Федоровна!
Он улыбнулся ей и сказал совсем другое, очень приятное женщине:
Вы очень прекрасно выглядите, моя прелесть. Поедем, мы не долго будем на допросе. Ведь сегодня еще надо не только готовится к венчанию и свадьбе, но и приготовить наше семейное гнездышко.
Елена Федоровна по инерции хотела поспорить, но посмотрела на князя и передумала. Ведь для любой женщины император лишь монарх, в отличии от мужчин он, как правило, бывает для них далек, тогда как муж бывает всегда близок. И пусть материально от мужа она не очень-то пока будет зависима, но в сфере интима, как она понимала, да! И нечего его злить понапрасну.
А вот Константин Николаевич имел к государю деловой разговор и поэтому как раз заговорил.
Дело было в следующем. Георгий Петрович Савин, ранее трактирщик, а теперь уже гнусный преступник-рецедивист, по российскому законодательству в случае суда был бы на 100% приговорен к смертной казни, причем несколько
раз. Но как житель мягкого гуманитарного XXI века и как администратор-полицейский князь Долгорукий был категорически против. Вздернуть на виселице при помощи пеньковой веревки и мыла легко и быстро и для государства, и для самого Георгия Петровича. А дальше что?
Бог с ним с этим преступником. Тело можно после казни зарыть, бессмертная душа, понятно дело, улетит в кромешный ад. А вот что делать с паническими слухами, которые беспокоят население не только Санкт-Петербурга, но и всей России? Ведь даже просвещенная дворянская верхушка России поверила, а не менее «разумная» и «грамотная» Европа панически поддакивала! Что же тут говорить о темном простом народе? Не поверят ведь мещане и крестьяне в официальное суждение об аресте и казни злодея преступника!
Честно говоря, князь беспокоился, что император не станет рассматривать этот вопрос по причине немасштабности. Оказалось, зря беспокоился. Государь, постоянно знакомясь с донесениями губернаторов и генерал-губернаторов. Жандармских и полицейских губернаторских управлений тоже тревожился. Конечно, пока вервольфы, или, как оказалось, вервольф, не был пойман, эта проблема не была так остра. Но теперь-то она стала во главу угла.
И когда его персональный следователь предложил иметь в виду, что Георгий Петрович Савин по совокупности преступлений, прежде всего, убийств, достоин смертной казни. Но казни его не подвергать, при том, что возить в железной клетке по стране и сам он будет рассказывать, какой он вервольф с показом орудий убийства.
Император на это задал лишь один сакраментальный вопрос:
А что, если убийца и грабитель не согласится так унижаться и предпочтет лучше умереть?
Такой вопрос означал, что Николай Павлович принципиально согласен и теперь его надо только убедить по мелочам. Князь твердо заявил, что они его высокопревосходительство Александр Христофорович и он хорошо объяснят все риски его действий и преступник обязательно сдастся.
Николай качнул головой в знак согласия, и на этом они и ушли от императора Николая Павловича, разумеется, испросив у него августейшее разрешение. Попытались догнать шефа жандармов, но он оказался очень быстр и увидеть его смогли только в самом жандармском управлении. Ну, у него и породистые кони!
Глава 2
Впрочем, многого они не потеряли. Сначала были обычные процедурные вопросы, потом злодей хитрил, пытаясь отвертеться, а когда это ему не удалось и впереди зловеще замаячила виселица, жестко уперся:
Мне, ваше высокопревосходительство, все равно скоро помирать. Зачем же тогда рассказывать? Пусть уж все злодеяния и убийства со мной уйдут в могилу.
Тут бы как раз в тему была бы извечная сентенция «суд учтет сотрудничество во время следствия» но шеф жандармов понимал, что на преступнике очень много крови и, главное, император Николай I на злодее очень сердит. В общем Бенкендорф молчал, не желая лгать и создавать мнимые иллюзии пощады монарха, и подследственный тоже стал все чаще глухо молчать на задаваемые вопросы.