Гаррик посмотрел на Джонстона в ожидании перевода.
Он говорит, чтобы мы не тревожились, объяснил учитель. И я того же мнения. Магистрат разрешит наши затруднения.
Вы облекаете меня великим доверием, господа. Вудворд был и польщен, и обременен такими заявлениями. Я надеюсь, что смогу оправдать ваши ожидания.
Уж постарайтесь. Шилдс отставил пустой бокал. Судьба этого города в ваших руках.
Джентльмены! объявила воздвигнувшаяся в дверях миссис Неттльз. Ужин подан.
Столовая располагалась в задней части дома рядом с кухней, и это было чудо темных деревянных панелей, гобеленов и каменного очага размером с фургон. Над ним на стене висела величественная голова лося, а по обе стороны красовалась коллекция мушкетов и пистолетов. Ни Вудворд, ни Мэтью не ожидали увидеть в этих прибрежных болотах настоящий особняк, а уж столовая которая могла бы украсить любой английский замок лишила их дара речи. Над массивным прямоугольным столом висела столь же массивная люстра, укрепленная на потолке корабельными цепями, а пол покрывал ковер красный, как бычья кровь. Стол ломился от тарелок с яствами, среди которых жареные цыплята, еще шипящие соком, занимали центральное место.
Магистрат, вы сядете рядом со мной, указал Бидвелл.
Мэтью было ясно, что Бидвелл наслаждается своим властным положением, и он явно человек необычайного богатства.
Он заранее выбрал места для своих гостей, и Мэтью оказался на скамье вроде церковной между Гарриком и доктором Шилдсом. Из кухонной двери вышла другая девочка-негритянка, неся деревянные кружки, наполненные Вудворд осторожно попробовал, памятуя укус индейского эля, холодной водой, недавно набранной в источнике.
Не следует ли нам вознести благодарственную молитву? спросил Бидвелл раньше, чем первый нож успел пронзить хрустящую корочку жареной курятины. Мастер Джонстон, не окажете ли нам честь?
Разумеется.
Джонстон и прочие сидящие за столом склонили головы, и учитель произнес молитву, благодарящую за обилие стола, превозносящую Бога за промысл Его, что Он благополучно доставил магистрата в Фаунт-Роял, и просящую об окончании дождей, если, конечно, таков божественный план. Но под молитву Джонстона далекий рокот грома возвестил о пришествии очередной бури, и «аминь» учителя прозвучало для Мэтью так, будто было произнесено сквозь зубы.
Давайте ужинать, объявил Бидвелл.
Засверкали при свечах ножи, разделывая «рваных парнишек» название, редко упоминаемое в наши современные дни, разве что спортсменами, которые помнят азартную игру, когда собак напускают на цыплят и спорят, чья собака порвет больше. Минута одухотворенной сосредоточенности гостей Бидвелла сменилась отрыванием мяса от костей зубами и пальцами. Куски тяжелого, грубого помола кукурузного хлеба, который отдавал горелым зерном и ощущался в желудке как церковный кирпич, пошли в дело собирания подливы. Блюда дымящейся фасоли и вареного картофеля стояли в пределах досягаемости, а служанка принесла общий кубок изящную серебряную кружку, полную рома с пряностями, чтобы запивать всю эту благодать.
Мерно забарабанил по крыше дождь. Вскоре Мэтью стало ясно, что пир привлек немало непрошеных гостей: больших жужжащих слепней и более неприятных комаров, которые звенели вокруг и оставляли зудящие укусы. В покое ленивой беседы часто прерывавшейся шлепком по наглому слепню или комару Бидвелл отпил из кружки с ромом и передал ее магистрату. Потом он прочистил горло, и Вудворд понял, что сейчас пойдет разговор о деле.
Я должен вас спросить, что вы знаете о создавшейся здесь ситуации, сэр, сказал Бидвелл, блестя куриным жиром на подбородке.
Я знаю только то, что сообщил мне совет. То есть что в вашей тюрьме находится женщина,
обвиняемая в колдовстве.
Бидвелл кивнул, взял со своей тарелки кость и стал ее высасывать.
Ее имя Рэйчел Ховарт. Она смешанной крови, английской и португальской. В январе ее муж Дэниел был найден в поле мертвым. У него было перерезано горло.
Голова едва держалась на шее, добавил доктор.
Были и другие раны на теле, продолжал Бидвелл. Нанесенные зубами или когтями зверя. На лице, на руках, на ладонях. Он положил обглоданную кость на тарелку и взял другую, на которой еще было мясо. Кто бы ни убил его, сделано это было свирепо по меньшей мере. Но это была не первая смерть подобного рода.
Англиканский священник Берлтон Гроув, заговорил Джонстон, протягивая руку к серебряной кружке. Он был точно так же убит в ноябре. Труп нашла в церкви его жена точнее сказать, вдова. Очень скоро после этого она покинула наш поселок.
Вполне понятно, сказал Вудворд. Сейчас у вас есть священник?
Нет, ответил Бидвелл. Время от времени я произношу проповеди. А также доктор Шилдс, мастер Джонстон и еще несколько человек. Одно время у нас был лютеранский пастор для немцев, но он почти не говорил по-английски и прошлым летом нас покинул.
Немцев?
Да. У нас здесь было несколько немецких и голландских семей. Их и сейчас сколько? обратился он за помощью к Уинстону.
Семь немецких семейств, подсказал Уинстон, отмахнулся от комара, звеневшего возле его лица, и закончил: Два голландских.