Понимаю, Поль заёрзал на стуле, выслушав перевод Александра, и в то же время нет. Я не жил во время войны.
Конечно, нам это известно, продолжила Маша. Зато ваш дедушка был прямым участником военных действий. Брошюра посвящена весенним месяцам победоносного 1945 года, когда
Мой дед, Генрих Браун, был инвалидом и в войне не участвовал. Сожалею, что вам зря пришлось ехать в такую даль! Поль Браун решительно встал из-за стола.
Ваш дед, Людвиг фон Мирбах, штандартенфюрер СС, в 1945 году принимал участие в обороне замка Мариенбург, где был тяжело ранен, тихо проговорил Александр по-немецки, и Поль снова сел. Он был помещён в тюрьму как нацистский преступник, но сумасшествие, приобретённое в результате ранения, позволило ему избежать сурового наказания. Эти данные есть в рассекреченных архивах, соврал мужчина, поэтому не надо разочаровывать девушку, Поль. Ей нужны лишь безобидные воспоминания вашего деда и всё.
И всё, повторил Браун и с подозрением взглянул на Александра. Так вы оттуда? Он неопределённо махнул рукой.
Возможно, но к фрау Марии это не имеет никакого отношения. Она просто добросовестно выполняет заказ клиентов.
Понятно, вздохнул Поль. Что её действительно интересует?
Александр вкратце перевёл Маше состоявшуюся беседу, лишь опустив некоторые моменты. Готтлиб пока помалкивал, не вмешиваясь в разговор.
Я бы хотела знать, что рассказывал ваш дедушка? Какие-то истории, связанные с войной? Маша дружелюбно посмотрела на Поля. Может, вспоминал осаду Мариенбурга? Насколько я знаю, это была целая операция.
Дед был сумасшедшим, резко ответил мужчина. Что он мог рассказать? Иногда сутками молчал, а потом начинал выдавать бессвязные мысли, речёвки и лозунги. Отец рано умер, а мать была слишком добросердечной женщиной, чтобы выставить на улицу бывшего фон Мирбаха. Она пыталась пристроить его в дома престарелых, но каждый раз получала мягкий отказ. Видимо, кто-то не хотел, чтобы его бред выходил дальше пределов семьи. Из-за деда моё детство прошло в постоянных переездах. Стоило с виду безобидному Генриху Брауну выйти на улицу и заявить о скором возрождении Третьего рейха, как мать начинала паковать чемоданы.
Он так заявлял? поинтересовался Александр.
Да, при этом совершенно безапелляционно.
Сочувствую, вздохнула Маша.
Не нужно. Это был крест нашей семьи. Хотя, Поль Браун улыбнулся, по-своему я даже благодарен деду.
За что?
Видите ли, я родился физически слабым ребёнком, а старик ко мне привязался и, как ни странно, даже слушался. Была у него одна блажь отправляться в длительные походы по деревням и окрестностям. Родители не хотели его отпускать, но он закатывал такие истерики, что в конце концов они вынуждены были махнуть рукой и позволяли ему гулять, где вздумается. Только мне наказывали сопровождать его. Признаюсь честно, серое лицо Поля посветлело от воспоминаний, это были лучшие дни моей жизни. Выходя за город, дед словно преображался. Безумие уходило из его глаз. Он много рассказывал мне о воинственных тевтонских рыцарях, завоевавших когда-то Пруссию, показывал развалины их замков, вспоминал сражения и победы. Знаете, мы ведь даже города меняли только в пределах империи Тевтонского ордена. Это я потом уже понял. А тогда шагал за дедом километр за километром, заходил следом за ним в дома фермеров, угощался свежими яйцами, молоком и зеленью. С простыми селянами дед почему-то находил общий язык. Они не считали его сумасшедшим, жалели, как жертву войны, и охотно делились разными семейными историями и воспоминаниями, до которых дед оказался большим охотником.
А сам он что-нибудь рассказывал? поинтересовалась Маша.
Я же вам говорю только про рыцарей. Про ту войну я старался не расспрашивать. Дед сразу менялся с выпученными глазами повторял, что займёт высокую должность в возрождённом Третьем рейхе и меня
не оставит вниманием. Нужно только набраться терпения они всё сделают правильно.
Кто «они»? одновременно спросили Маша и Александр.
Рыцари из СС, защитники Мариенбурга, Поль рассмеялся. Представляете, какая каша была у него в голове? Смешал времена и события.
А о ключах ничего не говорил? спросила Маша.
Каких ключах? Мужчина удивлённо вскинул брови. Мать его к ним не подпускала. Мог вынести все ключи из дома и выбросить в речку или озеро.
Нет, я о древних ключах, принадлежавших рыцарям, пояснила Маша. Может, про тайники какие-то говорил?
Нет, ничего такого, Поль покачал головой. Что-то нёс про погибших, которые восстанут из могил. Вставлял везде свою коронную фразу о том, что смерти нет.
Она лишь сон перед пробуждением в вечности, тихо вставил Готтлиб по-немецки.
Поль замолчал и быстро взглянул на Готтлиба. Александр закончил переводить и тоже посмотрел на рыцаря.
Это откуда цитата? спросил он.
Не знаю, пожал тот плечами. Всплыла из памяти.
Скажите, а дедушка ваш случайно не вёл какие-то записи или дневник? поинтересовалась Маша.
Нет! быстро ответил Поль. То есть, да, поначалу вёл. У нас ничего не осталось мама всё сдавала. Вы наверняка должны знать.
Он посмотрел в глаза Александру. Тот кивнул, и Поль вдруг заторопился: