Да нет тут никого, проговорила Нюська, тоже малость поозиравшись. Удрать успел Дай розу-то подержать!
Бежим лучше в дом скорей, замерзнет ведь цветок! вмешалась Дашка. Мороз-то, чуешь, так и кусает. Пошли, Светка, чего медлишь!
Светлана будто не слышала все продолжала оглядывать улицу. Тогда сестры, не сговариваясь, подхватили ее под руки и не успел Петруха и глазом моргнуть, как ворота с сердитым скрипом затворились.
«Вот чудачки, усмехнулся Петруха не без тайного самодовольства. Деревяшку за живую розу приняли! А Светлана-то прямо онемела вся Ничего, дома поуспокоятся, умом пораскинут смекнут, что не каждый на селе сумеет такую работенку исполнить. И гадать долго не придется, откуда подарочек»
Очень довольный собой, он поднялся из своего укрытия. На душе было радостно и неспокойно: ему казалось, что лицо его пышет жаром от восторга, а кровь в жилах бурлит, точно вино. Хотелось совершить что-нибудь буйное, озорное Он весело гикнул и помчался по улице, не чуя под собой ног. Опомнился только напротив собственного дома. А на углу заметил толпу ряженых. И его тут же осенило теперь он знал, что делать.
Без долгих рассуждений вбежал во двор. Окна дома темнеют слепыми пятнами: там, небось, все уже почивают. Он пробрался в отцовский сарай. Ноздри сразу же приятно защекотал знакомый запах стружки и столярного клея.
Петруха принялся шарить ощупью там и сям. В спешке запнулся о колоду, но даже не почувствовал боли Ага, вот груда пакли. Отодрать кусок побольше сгодится на бороду Моток бечевки тоже пойдет в дело А это что? Старый мешок из-под стружки А вот бадейка деревянная на голову ее, поверх шапки. Только первым делом тулуп наизнанку выворотить Лицо сажей перемазать
Спустя короткое время Петруха выскочил из столярни преображенным. Теперь и его никто не узнает! Даже вон Полкан высунулся из конуры зарычал, назад залез. Не признал, брехун старый, испугался!
А Петруха молодцевато вытащил из плетня жердину посох будет! и махнул за ворота.
Ряженые все так же толпились в проулке за соседним домом. Петруха направился туда.
Казалось, его появления никто не заметил. Да Петруха своим нарядом не очень-то и выделялся были тут облачения куда причудливее. Какие-то полуптицы-полузвери косматые да горбатые, с клювами и рогами, с лохмотьями растопорщенных крыльев. Лица почти у всех скрыты под жутковатыми рожами у кого из корья березового да соснового, у кого из шкур или тряпья, а иные деревянные и размалеваны так, что мама родная! Оно и понятно: испокон веку ряженые на Святках изображают нечистую силу, что догуливает последние денечки свои и оттого беснуется, дурит Но что-то не мог Петруха припомнить, чтоб раньше на селе так вычурно рядились. И сколько ни силился распознать хоть кого-нибудь под диковинным обличьем не получалось. И от этого еще больше захватывало дух
Чей черед? раздался гулкий, утробный голос.
Петруха заозирался, пытаясь угадать, кто говорит.
Вот его! проурчал кто-то у него под самым боком.
И тут Петруху пихнули в спину так и полетел вперед. Не удержался на ногах и повалился на утоптанный снег, чуть бадейка с головы не слетела. Вокруг грянул хохот.
Гляди-ка, в нашем полку прибыло!
А ну потешь нас, бородатенький!
Петруха поднялся с четверенек, смущенно улыбаясь и теребя в руках посошок. Со всех сторон на него пялились безобразные рожи, словно чего-то ждали.
А что делать-то нужно?
Снова взрыв смеха.
А что душе угодно, шагнул вперед один ряженый, с головы до ног обмотанный рыбацкой сетью лица вовсе не видать.
Петруха перемялся с ноги на ногу.
Да не знаю я
Ну поведай чего-нибудь этакого, подсказал замотанный.
А чего?
Экий ты туголобый, а еще бороду отрастил! Ряженый притопнул ногой под общее веселье.
Петруха ничуть не обиделся: всем известно, что на зубоскальство ряженых обижаться глупо. А вот ответить насмешкой на насмешку пожалуйста. Он сейчас же осмелел и выпалил:
Борода что! А вот тебя, скажи на милость, из какой проруби выловили?
Окружающие так и брызнули смехом.
Ряженый воздел обмотанную сетью руку и примирительно похлопал Петруху по спине:
Ладно уж, поди прочь, коли народ потешить нечем.
А ты сам-то больно на потешки горазд,
рыбья твоя душа? делано вскинулся Петруха.
А то как же, степенно отозвался замотанный. Чего, к примеру, тебе поведать, борода облезлая?
На какое-то мгновение Петруха растерялся, но, видя, с каким выжиданием на него посматривают со всех сторон, бухнул:
Расскажи, к примеру, как ты в детстве чуть от страха не обделался!
Замотанный, казалось, ничуть не смутился.
В Святки или в какое другое время? уточнил он.
Петруха прыснул:
Я смотрю, с тобой это не раз случалось?
Ряженый смиренно развел руками:
Грешен, признаю
Ну давай про Святки, кивнул Петруха с таким видом, будто оказывал милость.
А сам вышел из круга и встал среди прочих.
Значит, годков пять мне тогда было, начал свой рассказ замотанный. Святки, правда, только еще близились, а на самом-то деле все приключилось аккурат в Рождественский сочельник Одним словом, подошел к концу Филиппов пост, наступил вечер перед Рождеством. Собрались мы, стало быть, всем семейством за столом бабка, отец с матерью, брат с сестрой да я. А на столе, как водится, кутья, блины, кисель Я, помню, страсть кисель любил! Бывало, как сочельника дождусь, так за один вечер кружек по пять выхлебываю