- Единый.., - только и могу прошептать, но не от красоты своей молодой жены, а от ужаса, что вызывает кривой свежий шрам длиной в девичье предплечье.
Она смущается, пытаясь прикрыть след от чужого меча рукой.
- Некрасивая жена тебе досталась, прости, - ее губы едва шевелятся.
- Ты очень красива, Ноэминь, - говорю грозно, - красива, но дурна! Почему я не вижу мази на ране?!
Я был зол. На ее беспечность, но больше на себя, что не уследил, не проверил. Не хотел ее смущать а оно вот как вышло. И если б позволил ей лечь спать в рубахе, то и сейчас бы не знал, в каком она состоянии.
- Снимай с себя все сейчас же!
Отвернулся и пошел брать мазь, что лежала в холщовом мешке вместе с мылом. Возвращаюсь стоит, не движется, в глазах слезы.
- Дурень ты несусветный, Радвир, сначала не уследил, а потом напугал девочку!
- Тише-тише, ты прости меня, дурака, - говорю ласково, словно приручаю строптивую кобылку. - Я просто раны помажу, быстро заживет, обещаю.
- Мне не нужно, - противится она, обхватив себя руками и мотая головой, - мазь дорогая же, мне Фир говорил, а после плетей еще пригодится.
- Вот в чем крылась причина! Сердце сжалось. - Она обо мне думала и потому о себе не позаботилась, а я на нее накинулся.
- Мы негусто помажем, много останется, согласна? - Уговариваю, видя в ее глазах решимость стоять на своем.
- Я сама намажу тогда. Можно? - Жалобно просит, ну как тут откажешь?
Протягиваю банку, а сам отхожу в сторону, отворачиваюсь, снимаю штаны и ложусь в постель.
- Сними панталоны и ногу тоже помажь, я отвернусь к стене. Только не обмани на этот раз. Договор?
- Договор, - тихо отвечает, и только одежда шуршит.
Когда слышу ее шаги по комнате, спрашиваю:
- Готово?
- Да, все намазала.
Я поворачиваюсь и снова иду к своему мешку. Там были чистые лоскуты ткани, что годятся для перевязки.
- Подойди сюда, повяжем поверх раны на руке, чтобы мазь лучше впиталась.
Жена послушно подходит, смирная, кроткая, и я быстро справляюсь с делом. Не могу противиться желанию и легонько целую ручку жены, которая в моих огромных ладонях на вид, точно тонкая веточка.
- Теперь полезай к стенке, - говорю ей.
Она отмирает и быстро прячется под одеялом, накрывшись до носу, не могу сдержать улыбку. - Робкая голубка мне досталась, как есть! Пугливая, трепетная пташка.
Глава 12.
НоэминьКровать жалобно скрипит, прогибаясь под немалым весом моего мужа. Все что происходит, словно сон. Всего один оборот луны назад я и помыслить не могла, что однажды мне придется делить постель со своим мужем, но вот я здесь и не знаю, как себя вести.
- Одеяло одно, пустишь меня к себе? - Вырывает меня из тревожных дум мужской голос.
Как же волнительно, сердце трепещет, я смотрю вникуда перед собой, лишь киваю не смея на него взглянуть, и Радвир забирается под одеяло. Муж меня не касается, но я чувствую жар его тела. Голый мужчина в одних нижних штанах сейчас лежит подле меня, как тут заснешь? Его взгляд на мне, словно осязаемый, даже не глядя, я знаю, что он улыбается сейчас, пристально изучая меня.
- Ты воин? - Спрашиваю, не в силах стерпеть его молчаливого внимания.
- Охотник, но и с мечом хорошо управляюсь, - тихо говорит он и, наконец, ложится на спину, переставая сверлить меня взглядом.
- Ясно, - тяну я.
- А ты как стала воином? - спрашивает он.
- В год взросления во мне открылась большая внутренняя сила, с такой у нас замуж не возьмут, иждивенкой на шее у отца быть не хотелось, а потому и выбора у меня не осталось, как только пойти по военной стезе. Сначала поступила в военную школу, потом академию, а после выпуска нас на границу отправили.
- Выходит, есть если б не твоя сильная кровь, ты б не выбирала военное ремесло?
- Выходит, что так. Я только не понимаю, почему
моя сила тебя не отталкивает?
- У нас немало девиц с такой сильной кровью, как у тебя. И у всех есть мужья. Твоя сила не отталкивает меня, а манит, - совсем тихо шепчет он.
А затем я чувствую движение рядом с собой и жар от прикосновения горячих губ к моему плечу. Муж ласково ведет кончиками грубых пальцев по моей здоровой руке, снова целует на этот раз руку, чуть пониже плеча. Его прикосновение пугает и волнует, я не смею шевелиться и даже не дышу.
- Не бойся, Ноэминь, я лишь хочу, чтобы ты привыкла ко мне. Аль неприятна тебе моя ласка?
- Я никогда не думала, что у меня будет муж, и теперь я не знаю, как себя вести.
- Сперва на мужа не надо бояться смотреть, - шутливо говорит он, укладываясь на бок и подпирая одной рукой голову, все еще легонько гладя мою руку и внимательно глядя на меня.
Я медлю, но все же поворачиваю голову и встречаюсь с ним взглядом.
- Видишь, совсем не страшно, - улыбается он, и на миг касается пальцем кончика моего носа.
Я едва улыбаюсь в ответ. - О, Пресветлая, кажется мне, что муж мой добрый и терпеливый человек. Пусть так будет и дальше.
Руку мою уже никто не гладит, и когда волнение стихает, я запоздало понимаю, что прикосновение мужа было мне приятно. Мне также приятно, как он смотрит на меня, с теплотой, как ласково зовет пташкой и голубкой. И его строгая забота сегодня о моих ранах тоже приятна.