Staatliche Museen zu Berlin, Museum Europäischer Kulturen
В какой-то степени чудесный отчет Сьона подводит итог концу единорогов. На самом деле, как это часто бывает, все оказалось несколько сложнее и заслуживает более пристального рассмотрения. Следовало четко выделить два вопроса. Во-первых, существовали ли единороги и принадлежали ли им те известные рога изящной формы, что хранились в коллекциях
диковинок и аптеках по всей Европе? И во-вторых, растирали ли рога, добавляли ли их в снадобья или, возможно, даже делали из них самих сосуды, чтобы, например, изготовить противоядие или средство от лихорадки? Даже если лечебный характер рога в значительной степени основывался на ауре и мифической ценности этого похожего на лошадь существа, он не обязательно должен был полностью ему соответствовать. Мы увидим, что бивни нарвала могли пользоваться великолепием единорога, приобщаясь к нему, и, более того, другие предметы также попадали под чары его легендарного успеха.
Скрижали животных. Ксилография Эрхарда Ройвиха из книги «Паломничество в Святую землю» Бернхарда фон Брейденбаха. 1486 г.
The Metropolitan Museum of Art
Поначалу казалось, что слава единорогов растет по мере географического освоения новых регионов. В XIII веке Марко Поло утверждал, что видел их, и ему вторили многие путешественники XVI века. Защитники единорогов воспроизводили эти сообщения снова и снова. Во время своей поездки в Аравию Плодородную итальянский путешественник Лудовико ди Вартема заметил единорога на аравийском побережье и даже двух особей, запертых в загоне недалеко от Мекки. По словам итальянца, рога у одного из них были длиной в два локтя, а у другого в три. В остальном животные соответствовали описаниям, известным с древности. Альвизе Када-Мосто, сопровождавший Генриха Мореплавателя в его экспедиции, также сообщал, что единорогов поймали живыми в Африке. Два автора отчетов о паломничестве в Святую землю, Бернхард фон Брейденбах и Феликс Фабер, подтвердили подлинность единорога, в частности для немецкоязычных территорий. Фабер сначала принял существо, которое повстречал на Синайском полуострове, за верблюда, но его местный спутник подтвердил, что это единорог. Рог этого не слишком крупного, напоминающего лошадь животного, по слухам, достигал четырех футов в длину. Путешественники, чьи ожидания, очевидно, должны были оправдаться, получили даже подтверждение того, о чем говорится в предыдущих главах, а именно, что только девственница может усмирить это дикое животное и что его рог измеряется в алмазах. Единорог Брейденбаха, как выясняли паломники, был ненамного больше верблюда. Иллюстрация этого существа в «Скрижалях животных» (Thiertafel), которую знаменитый голландский художник и гравер Эрхард Ройвих включил в отпечатанный в 1486 году отчет, по своим пропорциям соответствовала средневековым изображениям. И уже тогда рог его поражал сходством с драгоценными предметами, хранившимися в европейских коллекциях. В начале XVII века в Абиссинии были замечены единороги, на этот раз миссионерами и представителями орденов. Португальский иезуит Джеронимо Лобо наткнулся на единорога во время миссионерской поездки, как и испанский францисканец Луис де Уррета несколькими годами позднее. Для обоих путешественников было важно избежать возможной путаницы с носорогом, обладавшим иными характеристиками.
Рога можно было найти в кабинетах редких предметов искусства и диковинок со всех уголков подвластных территорий. Пьер Белон, французский натуралист и исследователь, описывает впечатляющий экземпляр, хранившийся в Меце, а Джероламо Кардано сообщает о крупном роге, находившемся в церковной сокровищнице Сен-Дени. Последний, в частности, вдохновил еще несколько ученых составить его описания. Французский врач Жан де Рену, который не сомневался в особой силе единорога и даже повторил легенду о девственнице,
в 1609 году рассказал, что парижские аптеки по соседству могли продать куски этого рога по огромной цене. В 1599 году фламандский историк Эммануэл ван Метерен описал в своей «Хронике Бельгии» рог, приобретенный испанским королем Филиппом II для его коллекции. Возможно, еще более известными были два рога, украшавшие сокровищницу собора Святого Марка и ставшие неотъемлемой частью описаний города. Джованни Николо Доглиони в своей книге «Чудеса Венеции», которая много раз переиздавалась после 1603 года, рассказывал, что один рог был мужским и красноватым, а другой женским, белого цвета. Академия в Гейдельберге подвергла еще один рог детальному исследованию 15 января 1586 года, о чем несколько лет спустя сообщил голландский врач Генрих Смет. По его словам, медики пришли к заключению, что плотное вещество в их руках однозначно было рогом, и исключили, что он мог состоять из известняка или минералов.
Эксперимент с рогом единорога. Гравюра из книги De corona seu circulo urinae Симона Рейзеля. XVII в.
Wellcome Collection
Очевидно, что рога в коллекциях выполняли декоративную функцию. Они производили достаточно большое впечатление. Но обладали ли они той целительной силой, на которую так часто ссылались (примеры чему мы уже видели в )? Многие из средневековых источников, наперебой утверждавших о такого рода пользе единорогов, вышли в XVI веке и привлекали немало читателей. Кто-то из энциклопедистов Средневековья только начал обращать на себя внимание. Среди авторов, представляющих интерес, была Хильдегарда Бингенская, которая в XII веке в своей «Физике» пропагандировала рога единорогов как лекарство, а также итальянский натурфилософ Пьетро дАбано, в начале XIV века рекомендовавший использовать их при отравлениях в трактате «О ядах». По словам великой настоятельницы-аббатисы, достаточно было налить яд в чашу, сделанную из рога единорога. Вещество рога быстро обезвреживало яд. Учитывая эротические ассоциации, которые мог вызывать единорог благодаря фаллической форме своего рога, удивительно, что тот не использовали для усиления сексуального желания. Даже в последующие десятилетия, как вскоре выяснится, никто не найдет ему подобного применения. В XVI веке медицинские рекомендации прошлого нашли подтверждение в новых знаниях. В конце XV века папа Пий II, использовавший в своем описании Азии путевые заметки венецианца Никколо Конти, не преминул отметить способность рога расщеплять яды. Однако из доклада папы не совсем ясно, не шла ли речь об обычном носороге.