Пинкипейн принюхался. Довольно качнул головой.
Да, в тот раз оно пахло так же. Я готовил его на чердаке, буквально на коленях.
А ректор не хотел помочь своему протеже? спросила я. Усмешка Пинкипейна была тонкой, словно лезвие.
Я не спрашивал. Вряд ли его доброта простиралась настолько далеко.
Вода закипела. Я аккуратно отправила в нее пятнадцать плодов черной белены: в античности их использовали для предсказаний, а сейчас экстракт из кожицы белены в ходу в стоматологии, в лечении болезней зубов.
Компанию белене составили сушеные листья полыни и цветы дурмана, собранные в полнолуние, кора белой ивы и мох с могилы некроманта. Я аккуратно размешала зелье и спросила:
Ведь ректор знал, что вы его сварили?
Знал, улыбнулся Пинкипейн. Ступка в его руках так и плясала, превращая кристаллы коати в зеленоватую пыль, и я представила его на чердаке, готовящим зелье своего спасения в одиночку.
Он что-то сказал об этом?
Улыбка Пинкипейна сделалась печальной, словно воспоминания причиняли ему боль.
Сказал, что я сдал главный экзамен в своей жизни. И что он счастлив назвать меня своим коллегой и другом, он отложил пестик, взял мерную ложку и отправил в котел три малых меры порошка. Мне жаль, что так случилось. Он любил Кайлу, его горе совершенно искренне.
Почему же он на ней не женился, если любил? спросила я.
Растирать в пыль осколок зеркала мертвеца то еще занятие. Но помогать было некому. Пинкипейн нарезал стебли растения под названием Слеза ребенка, которое росло на кладбище, Кассиан смешивал серу фейри с порошком дотти. Все были при деле.
Теперь это уже не имеет значения, вздохнул Пинкипейн. Она в мире добром и беспечальном. Он едет в Приюжье, в почетную ссылку. А мы должны все приготовить за полчаса, так что давайте не болтать, а работать.
Я кивнула и взяла мерную ложку для зеркальной пыли.
***
После того, как зелье было приготовлено, Пинкипейн аккуратно перелил его в бутыль там оно засияло расплавленным золотом, которое пахло лавандой. Я посмотрела на Кассиана зельевар сейчас выглядел таким усталым, словно провел день на пашне.
Отлично, произнес он. Мы справились! Теперь осталось отправить Темный обман в систему вентиляции.
Я этим займусь, сказал Пинкипейн и взял бутыль, прижав ее к себе, словно ребенка. А я вдруг нахмурилась, защелкала пальцами и воскликнула:
Подождите-ка! Абернати поймет, что дело нечисто, когда увидит пробирку с вашей кровью! Она ведь не будет троллийской!
Мне вдруг сделалось жутко. Весь наш труд мог пойти насмарку. Абернати далеко не дурак, он все поймет! Но Пинкипейн лишь беспечно улыбнулся.
Вы совершенно правы, дорогая Флоранс. Я проведу ночь в оранжерее. Все равно хотел подобрать там некоторые цветы для занятия, вот и займусь. Абернати увидит правду: я проклятый тролль, которому не место в приличном обществе.
Я вздохнула с облегчением, и на меня тотчас же нахлынула жалость. Пинкипейн не был виноват в том, что у него такой предок но нес эту вину всю жизнь. Возможно, потому и не женился: хотел, чтобы на нем все закончилось.
Как же это несправедливо! Несправедливо и жестоко!
Мы привели рабочий стол в порядок, убрали все коробки и бутылки, я вычистила котел, и наша компания заговорщиков вышла в коридор. Завтра предстоял новый рабочий день, в нашем с Кассианом расписании было четыре пары, и я надеялась, что все это поможет мне отвлечься от тягостных мыслей.
Когда-то я думала, что работа в академии магии это рутина. Каждый день ты читаешь лекции, проводишь практические занятия, потом принимаешь зачеты и экзамены ну и где она, эта рутина? Покажите мне ее, будьте любезны! У нас тут постоянно какие-то новые приключения, от которых некуда деваться.
Мы вышли на свежий воздух. Пинкипейн попрощался с нами и остался в главном корпусе ему еще предстояло вылить зелье в систему вентиляции и не вдохнуть его при этом. Я взяла Кассиана под руку, и мы побрели к общежитию. Вечер был прозрачным и прохладным, дождя не было, и воздух пах чем-то травяным, таинственным.
Это был красивый букет, сказала я и добавила, когда Кассиан вопросительно поднял бровь. Тот,
который отобрала Оливия. Мне он очень понравился.
Кассиан вздохнул.
Да, я хотел подарить его тебе, признался он. Мне, честно говоря, очень давно не приходилось дарить кому-то цветы. Вся эта работа, потом мои поездки по самым глухим углам королевства тут просто нет времени и места для романтики.
Но ты бы хотел ее? предположила я.
Кассиан рассмеялся, словно пытался скрыть за смехом свои истинные чувства. Кивнул.
Конечно, хотел бы. Все хотят чего-то светлого. Душевного тепла, нежности. Но, Флер он провел ладонью по волосам. Дьявольщина, не знаю, как и сказать!
Почему же? удивилась я. Все во мне сейчас так и звенело от светлого любопытства.
Потому что я имею все права на тебя, произнес Кассиан уже без тени улыбки. И перед людьми, и перед Богом. Возможно, какой-нибудь негодяй на моем месте давно обошелся бы без всяких нежностей и глупостей.
Я понимающе кивнула. Мне очень, очень повезло. Моим первым встречным мог бы стать кто-то вроде Абернати вот тогда бы мне точно небо в овчинку показалось, как говаривала когда-то нянюшка.