А у третьего может? спросил Пинкипейн. Госпожа Аверн нетерпеливо махнула на него рукой.
У третьего может, но у них не хватит знаний и опыта для таких сильных чар.
Аликан нахмурился.
То есть, вы подозреваете кого-то из преподавателей и сотрудников.
Госпожа Аверн устало вздохнула.
Мне неприятно это говорить, но получается, что так, сказала она. Я не думаю, что это кто-то из посторонних. Хотя бы потому, что в городе не найдено ни одной
убитой лунной лисы. Значит, он редко выходит в город.
Воцарилась неприятная тяжелая пауза. Взгляд Кассиана сделался тяжелым и колючим, словно он прикидывал, кто именно может быть убийцей.
У меня есть алиби на момент убийства Шеймуса, произнес Пинкипейн. Я заходил к доктору Даблглассу, брал лекарство от изжоги.
И у меня тоже есть алиби, сказал Аликан. Я принимал поставку средств для чистки и уборки.
Я ни в ком из вас не сомневаюсь, решительно заявила госпожа Аверн. Но вот в новом ректоре я не уверена. И в этой Оливии Гленн Бофорт тоже. Их настоящие планы могут в корне отличаться от того, что они сказали нам. И показали.
Нужно выяснить, как убийца опознает лунных лис, вздохнул Кассиан. И это что-то простое. Не какая-то жуткая громадная установка, нет. Что-то вроде очков, в которые встроен распознающий артефакт.
Пинкипейн усмехнулся.
У меня нет очков. А вот
Очки госпожи Аверн сейчас покоились на ее груди, на серебристой цепочке она сняла их и протянула Пинкипейну.
Взгляните. Я ничего не скрываю. Можем вместе пойти к моей рабочей установке и посмотреть.
Кстати, у Оливии есть очки, сказала я, вспомнив, с каким удивленным презрением она рассматривала меня сквозь лорнет в нашу первую встречу.
Так, словно хотела увидеть во мне кого-то особенного. Не просто первую встречную, на которой женился ее несостоявшийся супруг.
Некоторое время мы молчали, слушая потрескивание поленьев в камине. За окном шелестел дождь в каком-нибудь дамском романе обязательно написали бы, что это небо оплакивает Шеймуса.
Но жизнь не роман. В ней все намного больнее и горше.
Так что нам делать? спросил Кассиан. Завтра утром у всех возьмут кровь. Абернати использует чары Темной луны, посмотрит на пробирки и, собственно, все. Что мы можем успеть за эти несколько часов?
Пинкипейн нахмурился. Потом прищелкнул пальцами и довольно улыбнулся.
Кажется, у меня есть план, произнес он и посмотрел на Кассиана. Но мне понадобится твоя помощь, дружище.
***
Зелье, которое нам нужно было приготовить, принадлежало к редким и сложным в колледже Септимуса Франка его даже не упоминали. Да и ингредиенты, из которых его предстояло готовить, я видела только в справочниках, а не на занятиях.
План мой таков, произнес Пинкипейн, когда мы вошли в лабораторию. Сейчас ничто не напоминало о том, что тут был взрыв. Ремонт завершили, столы расставили, даже запах гари улетучился. Мы создаем зелье и выливаем его в общую систему вентиляции в академии. Все, кто сейчас в главном корпусе и в жилом, примут его таким вот образом. На обычных людей оно не повлияет, а вот кровь лунной лисы изменит. На двое суток!
Кассиан нахмурился. Зелье называлось Темный обман, и что-то подсказывало мне, что Кассиан еще не имел с ним дела. Или же имел, и это плохо кончилось.
Ладно, сказал зельевар. Давайте работать. Все равно у нас нет другого выхода.
При употреблении Темный обман временно маскировал кровь оборотней, делая ее неотличимой от человеческой на физическом и магическом уровне когда-то это помогало им спасаться от инквизиции. Примерно четверть часа мы все собирали нужные ингредиенты. Экстракт лунного камня, золотистая жидкость в бутылке из темно-фиолетового стекла я никогда о такой не слышала. Серебро в коллоидной форме для подавления трансформации откуда в колледже Септимуса Франка деньги на такую вещь. И еще десятки пузырьков и баночек, коробок с порошком и мешочков с корешками.
Даже боюсь спрашивать, откуда ты знаешь про Темный обман, сказал Кассиан, когда все ингредиенты выстроились на лабораторном столе, словно солдаты перед полководцем. Пинкипейн усмехнулся.
Однажды варил его. Старина Эндрю снизошел до меня, взял на работу, но нужно было убедить проверяющих из министерства, что во мне нет ни капли троллийской грязи, сообщил он. Они чуяли троллийскую кровь, куда там гончим псам. Но все обошлось.
Я невольно почувствовала жалость. Как же это жестоко и несправедливо оценивать человека по его происхождению, а не по делам! Разве Пинкипейн отвечает за своих предков?
Какие побочные эффекты были? поинтересовался Кассиан.
Пинкипейн неопределенно пожал плечами.
В принципе, никаких. Я прошел все проверки и уже на следующий день приступил к работе. Но вообще при передозировке возможен паралич.
Я поежилась.
А что мы тут готовим официально? спросила я. Если Абернати заметит свет в окнах, то обязательно начнет задавать вопросы.
Кассиан усмехнулся и кивнул в сторону стойки, на которой красовалась бутыль с порошком из жемчужины
волтонского краба.
Стараемся улучшить мое изобретение.
Мы переглянулись все улыбались, все были похожи на заговорщиков и принялись за дело.
Первым в котел отправились лепестки белой розы гонгра и аккуратно нарезанные корешки мандрагоры. Потом к ним добавилась большая мера воды, и котел поставили на огонь. Вода медленно нагревалась, и от нее потянулось негромкое неразборчивое бормотание и нежный пудровый запах.