Нет, матушка. Я боюсь этого чудовища. Оно сказало, что придет за мной и сожрет.
Он уткнулся лицом в мою грудь, всхлипывая.
Мишель, ну ты что? Не переживай. Мы что-нибудь решим с этим твоим чудовищем. Прогоним его.
Его тело стало напряженным, и он поднял на меня свои ярко-зеленые глазенки.
Прогоним?
Обещаю, заверила я мальчика. Я не позволю какому-то чудовищу трогать тебя. Я прогоню его.
Вы очень добрая, матушка, с облегчением выдохнул Мишель и даже попытался улыбнуться. Такая же добрая, как моя старая нянюшка.
А где она? Почему не спит с тобой в комнате?
Ее выгнали из замка.
Твой отец?
Да, батюшка. А она была такая хорошая, рассказывала мне сказки и все время говорила, что вы живы, матушка, и скоро вернетесь. И она оказалась права.
Понятно, ответила я, гладя его по волосам. Давай я причешу тебя и схожу на кухню за завтраком. Раз ты не хочешь вставать.
Я не буду ничего есть. Еда гадкая, матушка.
Да что же это такое? Вставать не хотел, потому что чудовища боялся. А есть почему? Я видела, что это не капризы, а что-то другое. Но пока не могла понять что.
Мишель, давай я принесу тебе что-нибудь вкусного? Ты просто попробуешь, а что понравится, то и поешь. Договорились? Принесу несколько блюд на выбор.
Я только надеялась, что кухарка приготовила их. Вряд ли герцог на завтрак ел что-то одно.
Не знаю, уже более спокойно сказал мальчик.
Я начала быстро осматривать его тумбочку, нашла в ящичке мягкую расческу. Против наведения порядка на голове Мишель ничего не имел. Даже сел сам на кровати. Я четверть часа осторожно разбирала и расчесывала его спутанные густые волосы, стараясь не сделать мальчику больно.
Глава 15
Завтрак для маленького господина, произнесла она деловито, заходя в комнату.
За ней вплыла Мадлен в очередном вульгарном коричневом платье с глубоким декольте. Увидев меня рядом с Мишелем, темноволосая ведьма скорчила мину и процедила:
А ты тоже здесь?! И тут же обратилась к служанке: Сюда поставь и ступай. Я сама накормлю герцога.
Матушка, я не буду! выпалил Мишель и уткнулся мне в грудь, обхватив ручками и как бы прячась.
Зачем ты зажгла свечу? спросила недовольно Мадлен, когда служанка быстро вышла. Уже утро вообще-то! Тебя не учили экономить чужое добро?
Забыла потушить. Свеча горела ночью, объяснила я тут же и задула свечу. Я прекрасно знала, как дороги дрова и свечи в нашем королевстве. Мишель боялся спать в темноте.
В этот момент Мадлен уже взяла тарелку с кашей и приблизилась к нам. От моего ответа у нее округлились глаза.
Как спал со светом? Ты хочешь, чтобы мальчишка вырос трусливым и жалким? Он должен спать без света! Неужели господин герцог не объяснил тебе твои обязанности?
Я напряглась. Эта мерзкая дамочка, похоже, решила провалить все дело. Мишель вроде признал меня за мать. А эта со своим длинным языком. Неужели де Моранси до сих пор не рассказал ей обо мне и о том, какую роль я исполняю? Какие еще
обязанности? Я вообще-то мама Мишеля.
И что это за жестокость такая? Мальчик боится спать в темноте, пусть спит с горящей свечой. Им что, свечки для него жалко? Я бы еще служанку с ним на диванчик положила, чтобы он не оставался на ночь один. Или уработались все, что за малышом присмотреть некому?
Я быстро встала.
Мадлен, оставьте, пожалуйста, еду здесь. Я сама накормлю Мишеля.
Да, корми, мне-то что! вспылила она и с грохотом поставила на прикроватный столик миску.
Фыркнув и еще раз злобно оглядев нас с Мишелем, она вышла из спальни, хлопнув дверью.
Уф... какая же она мерзкая и злая. Кроме красоты, в ней нет ни одного положительного качества.
И как герцог может брать такую неприятную мадам в жены? Хотя нет. Она ему очень даже подходит. Он жестокой и холодный. Она злая и мерзкая. Отличная пара.
Когда она ушла, я даже облегченно вздохнула. Взяла в руки глубокую тарелку, в которой оказалась овсяная каша. Выглядела она вроде неплохо.
Я снова присела на кровать и сказала:
Смотри, какая кашка, Мишель. Вкусная, наваристая.
Не хочу! замотал головой мальчик и уткнулся лицом в подушку. Она гадкая!
Почему же гадкая сразу? Давай ты попробуешь одну ложечку? Если не захочешь, не будешь есть, уговаривала я.
Я сама поразилась всему этому. Да, зажрались эти герцоги. Каша им не по вкусу. Я бы за такую кашу в детстве все отдала. Но в аббатском приюте нас кормили тухлой морковью и серым хлебом, а у трактирщика тем, что осталось от клиентов.
Только то, что мальчик был очень болен, не давало мне в душе возмутиться его капризами. Ему надо было поесть хоть немного. Иначе сил не будет бороться с болезнью.
Мишель, прошу, ради меня, одну ложку.
Он оторвался от подушки и долго смотрел на меня. Видимо, колебался. И все же открыл рот. Я быстро сунула ему половину ложки с кашей.
Он начал жевать и тут же судорожно сглотнул.
Гадость! Гадость, я не буду!
Ну какая гадость, что ты придумываешь? возмутилась я. И, чтобы доказать, что он неправ, зачерпнула кашу ложкой и попробовала.
В следующий миг у меня сперло дыхание. А глаза округлились. Каша оказалась невозможно соленой, голимая соль, еще и перченая, горькая. Как можно было сделать кашу горькой? Да и соли немеряно. Туда что, всю солонку отправили?