Я даже закашлялась, а на моих глазах выступили слезы от перца и количества соли.
Вот почему малыш не ел кашу! Она была до жути противной! Такое невозможно есть!
Я быстро вскочила на ноги и налила воды в бокал. Подала Мишелю.
Запей, Мишель. Она и вправду гадкая.
Мальчик с жадностью выпил воду, а я допила за ним.
В недоумении смотря на кашу, я не понимала, как могли хозяйскому сыну носить такой завтрак? Они что, нечаянно это сделали или специально? А если эта горечь была оттого, что она испортилась? Или вообще яд?
Ужас просто. Но зачем кому-то травить сына герцога? Мысли в голове смешались.
Мишель, я на кухню, сказала я быстро. Сама приготовлю тебе что-нибудь вкусное. Что ты любишь?
Не знаю, матушка, ничего не люблю.
Скажи, Мишель, а тебе всегда приносят такую гадкую кашу?
Да. Еще суп, в нем плавает что-то черное.
Что?
Я не вру, матушка. Он тоже гадкий.
Да что же это такое? Сына герцога кормят не понять чем, а никому и дела нет? Они что, тут все с ума походили? Интересно, де Моранси об этом знает?
Мишель, подожди меня. Я постараюсь побыстрее!
Вся в возмущении, я схватила тарелку с кашей и вылетела из спальни мальчика. Устремилась вниз.
Конечно, первой мыслью было рассказать все герцогу. Но подумала, может, я ошибаюсь? И кухарка действительно случайно испортила солью кашу. Но что-то подсказывало мне, что это произошло не просто так.
Войдя в кухню, я опять застала всю честную компанию за столом, как и накануне вечером. Отсутствовал только второй слуга мужчина, и Мадлен слава Богу на кухне тоже не было. Полная кухарка, заметив меня, тут же угодливо предложила:
А, госпожа Орси! Садитесь завтракать с нами. Или подать вам в вашу комнату?
Барбара, эту кашу невозможно есть, заявила я, ставя миску на стол. Она пересоленная и горькая.
Не может того быть! округлила кухарка глаза. Мы эту же кашу едим сейчас.
Может. Попробуй, сказала я и, видя, как Барбара попробовала кашу и вся скривилась, добавила: Прошу, дай мне другую еду для завтрака господина Мишеля. Кашу он точно есть уже не будет.
Какую другую? возмутилась кухарка. Нет у меня ничего другого, кроме каши. И готовить другие завтраки нет времени. Я обед готовлю.
Барбара, ты хочешь сказать, что господин герцог ест на завтрак кашу?
Он вообще не завтракает.
Пьет только крепкий кофе по утрам и всё.
Я нахмурилась. Думая, что все же кухарка случайно пересолила кашу, ведь она тоже была удивлена, что каша несъедобна.
Хорошо, я сама приготовлю, твердо заявила я. Мне нужны мука, яйцо и молоко.
Еще чего выдумали?! возмутилась та.
Видя недовольство, написанное на лице Барбары, я обратилась к маленькой служанке:
Эжени, покажи мне, где что лежит. Не будем отвлекать Барбару от дел. Ей надо обед готовить.
Девушка с радостью согласилась и помогла мне найти не только нужные продукты, но и чугунную сковороду. Кухарка исподлобья наблюдала за нами и явно думала, что я не в себе, но не мешала.
Надев фартук, я быстро принялась за работу. Зная, как побыстрее сделать такое блюдо, которое точно понравится мальчику. Все же четыре года работы у трактирщика не прошли даром. Я умела довольно хорошо готовить, постоянно помогала кухарке на трактирной кухне.
Глава 16
Мишель, сейчас попробуешь блины, ты ел их когда-нибудь? спросила я с порога. Это точно вкуснее каши.
На удивление, мальчик кивнул, и я, поставив поднос на кровать перед ним, отрезала кусочек теплого блина и поднесла к его рту на вилке. Нахмурившись, Мишель начал жевать блин, и уже через миг закивал:
Мне нравится, матушка.
Прекрасно! воскликнула я, снова отрезая кусочек и обмакивая его в джем, который до того попробовала на предмет горечи и соли.
Сейчас меня утешал тот факт, что после пробы пересоленой гадкой каши у меня не заболел живот и не стало дурно, как и Мишелю. Значит, яда там не было.
В этот момент в спальню пришла Эжени с другим подносом в руках.
Барбара велела принести еще это, мадемуазель, заявила девушка и подошла к нам.
На ее подносе красовались чашки, пузатый чайничек, сахарница и сметана.
Еще кусочек блина, Мишель? спросила я
Да, матушка, ещё. Так вкусно, закивал он, открывая рот.
Может, попробуешь есть сам?
Все же мальчику надо было двигаться, не дело постоянно лежать, словно он инвалид какой-то. Я видела, что он вполне нормально передвигал руками и туловищем. И если бы у него действительно что-то болело, он бы уже заплакал.
Да, я сам, согласился Мишель.
Я поставила поднос на ножках. Он взял вилку. И начал тыкать в блин вилкой. У него плохо получалось, а когда он взялся за нож, тот и вовсе упал на кровать. Мишель расстроился и испуганно взглянул на меня. Неужели подумал, что я буду ругать? Но сейчас уроки по этикету были не к месту. Потому я улыбнулась и, свернув его блин в трубочку, предложила:
Мишель, можешь есть блины руками. И макай в джем или сметанку, так вкуснее будет.
Он тут же отложил вилку и начал есть, как я сказала. Жадно засовывая в рот блинчик.
Эжени, тоже попробуй, предложила я маленькой служанке другой блинок, так же свернув его в трубочку и протягивая ей.
Какие вкусные блины! воскликнула Эжени, прожевав первый кусок. Барбара лопнет от злости, если узнает, что вы готовите лучше нее, Дарёна. Она этого не любит.