Герцог Кальдерон де ла Серда ничем не походил на своих братьев. Решительно ничем. Ни стати, ни породы. Все то, чем его мать так бесстыдно упрекала меня! Судя по всему, та воистину не видела соринку в собственном глазу! И я все еще не могла прийти в себя. Все еще надеялась, что это не он. Не мой муж. Что это просто недоразумение. Но лакей уже закрыл каретную дверцу, сложил подножку и подал сигнал кучеру. Опустевший экипаж отъехал от подъезда, за ним последовала конная стража. Надежды больше не было.
И вновь накатывала дурнота. Сейчас я искренне хотела, чтобы этот человек не обратил на меня никакого внимания. Чтобы прошел, не заметив, как и предрекала ведьма. И хотелось разрыдаться. Какой же тупицей я чувствовала себя в своих изумрудах! В этом платье! Хотелось бежать, сломя голову. Немедленно все снять. Но если бы все решалось простой переменой платья Боже! Неужели теперь мне придется всю свою жизнь провести с этим откормленным мерзким боровом и его невыносимой матерью? Боже Такого тандема я уже не вынесу К подобному я не была готова... Нет, я не пыталась заранее составить какой-то идеальный образ, не витала в мечтах, но даже не сомневалась, что старший брат в определенной степени будет похож на прочих. Эта мысль меня успокаивала. Высокий, стройный, с острыми чертами. Пусть неприветливый и холодный. Пусть презрительный и злой. Пусть. Но не омерзительный! Только не омерзительный! У них сильная кровь! Разве могут фамильные черты пропасть без следа? Я была готова ко многому, но не ожидала такого удара!
И в груди заныло, затянуло Конечно, в браке по расчету все это не имело значения, но при одной мысли о супружеском долге меня теперь мутило и выворачивало. Вырывалось сумасшедшим протестом. Нет! Это будет выше моих сил. Нет! Я бы предпочла навсегда остаться в той хижине, в снегу, и калечить руки отваром. Но не здесь. Не с законным мужем. Теперь я, кажется, и сама готова была попытаться расторгнуть этот брак. Неважно, как! Пойти к ведьме на поклон и сказать, что теперь готова искать выход из положения по обоюдному
согласию? Просить прощения? Да, это будет унизительно. Но даже это унижение лучше, чем быть связанной с человеком, на которого не можешь даже смотреть. Ведь я для себя все отсрочила до этого самого момента, до этого взгляда. Сейчас примирение с ведьмой представлялось хоть каким-то выходом. Единственным выходом
Няня бы сказала, что во мне говорила капризная ранимая маленькая девочка, которая ничего не хочет знать о долге и здравом смысле. Но я и была этой ранимой маленькой девочкой. Просто прятала ее глубоко-глубоко внутри. Прятала от всех, даже от самой себя. И в груди наливалось горьким отчаянием. Не хочу Не хочу! Я чувствовала себя такой несчастной! Самой несчастной на свете
Да, я забыла о манерах. О том, что нужно держать лицо. И теперь мой ужас увидели все. Я буквально почувствовала на себе взгляд, подняла голову. Рамон. А, может Мануэль Я не различала близнецов, для меня они были совершенно одинаковыми, одним целым. Если мегера не видела меня сейчас своими глазами, ей, разумеется, эти двое все донесут в самых ярких красках. Что ж пусть доносят. Теперь мне все равно.
Близнецы ринулись с лестницы навстречу брату, обступили с двух сторон и повели наверх. Слуги кланялись. Теперь я с ужасом ждала, что поравняюсь с ним, увижу своего кошмарного мужа ближе. Эти омерзительные губы, вымазанные щеки Я молилась о том, чтобы он меня не заметил. Проигнорировал. Прошел мимо. Выдохнула с невыразимым облегчением, когда так и произошло. Я была благодарна ему за это. Да, вышло так, как предрекла свекровь
Все ушли в дом, а я еще долго стояла на морозе, смотрела вдаль невидящим взглядом. Чтобы не раскиснуть, не реветь. Радовалась, что здесь не было Пилар. Она начала бы причитать. Или убеждать, что все не так плохо. И стало бы еще невыносимее. Лучше, чтобы она подольше не отыскала меня.
Я спустилась с лестницы, брела вдоль ограды, отделяющей конюшни. Сорвала еловую ветку и нервно теребила ее заледеневшими пальцами.
Сестрица!
Я не сразу услышала.
Сестрица!
Я повернулась и увидела улыбающегося Лало. За его спиной маячил Джозу.
Доброго дня, сестрица! Я рад видеть, что вы в добром здравии.
Я улыбнулась в ответ:
Здравствуй, Лало. Да, я поправилась. Благодарю.
Он пристально посмотрел на меня, помрачнел:
Вы чем-то расстроены?
Нет, что ты! Все хорошо. Я просто дышу свежим воздухом. Я поежилась: Замерзла немножко.
Но мальчика, кажется, не так просто было обмануть. Он повернулся к камердинеру:
Джозу, позвольте-ка мне поговорить с сестрицей наедине. У нас с ней свои секреты.
Прозвучало на удивление деловито, я даже не ожидала услышать подобный тон от восьмилетнего ребенка.
Джозу тут же поклонился:
Разумеется, сеньор Эдуардо и отошел на приличное расстояние.
Лало уставился на меня:
Сестрица, мне вы можете сказать все на свете. Ведь мы с вами друзья.
Я кивнула:
Конечно, друзья. Иначе и быть не может.
Так чем вы так расстроены? Брат вернулся. Разве вас это не радует?
Я стиснула зубы, стараясь взять себя в руки. Меньше всего сейчас я хотела говорить об этом.