Несмотря на все мои старания, ее слова заронили сомнение. Еще какое... Я постоянно вспоминала, с какой уверенностью она говорила о том, что ее сын даже не посмотрит на меня, что она здесь совершенно спокойна. Если она блефовала, то это было сделано с необыкновенным мастерством. А если нет? Вдруг я переоцениваю себя? Пилар доверять нельзя она всегда твердит, что я невозможная красавица. Но это ее работа. Какая служанка скажет своей госпоже, что та дурна собой? Служанки Финеи с утра до вечера твердили то же самое, но, уж, здесь-то у меня были глаза! Спросить бы хоть Желтка но тот не ответит. Лишь таращился, сидя на столе, с интересом наблюдал за нашей с Пилар возней. Будто что понимал!
Я выбрала одно из платьев, которые мне сшили перед отъездом. По самой последней моде, из нежно-зеленого травчатого атласа с богатой вышивкой. Все с малолетства твердили, что именно зеленый, как нельзя лучше, подходит к моим рыжим волосам. И, разумеется, изумруды. Оно было вполне уместно для официального визита, но сейчас не было никакой уверенности. И чем меньше времени оставалось, тем больше я сомневалась.
Я отвернулась от зеркала и опустилась на стул. Закрыла лицо ладонями. Пилар тут же уселась в ногах.
Барышня, миленькая, ну, что опять? Нельзя себя так изводить. Не стоят они того. Здесь никто мизинца вашего не стоит!
Я подняла голову:
Страшно, Пилар. Вот теперь очень-очень страшно. Ничего сделать с собой не могу. Вдруг окажется, что мегера еще цветочки. Вдруг, дурен? И собой, и нравом
Та подскочила, схватила салфетку и принялась нервно махать на меня:
Ну, что за глупости! Вы сейчас только лицо себе испортите! А вот этого никак нельзя! Так сами дурнушкой станете! А вы должны быть красавицей!
Я прижала ладонь к груди:
Свербит вот здесь. Дышать тяжело. Будто предчувствие какое Понять не могу
Пилар махнула рукой, беду отгоняла:
Глупости это все! Просто эту гадину слушать не надо. И все образуется. А эта стерва только и ищет, как дух из вас вышибить. Да просто чует, зараза, что сын вернется, и ее лавочка прикроется! Вот и страху нагоняет! Она повернулась к грифонышу: Желток! Хоть ты нашей донье скажи! Тебя послушает!
Я невольно улыбнулась, и тут же стало легче. Пилар уже прикипела к зверьку, не знай как! Поначалу как гнала! А теперь сама за него горой встанет и кого угодно кочергой огреет. Понадобилось всего-то несколько дней.
Этот хитрый поросенок потянулся на столе, расправил крылья, сделал плавную дугу и приземлился прямо мне на колени. Разинул клюв и потянулся к серебряной вышивке на корсаже. На зуб попробовать!
Я мягко оттолкнула его:
Вот так не пойдет, дружок! Нам мегера содержания не выделяет. Так что, чинить не на что. Поберечь надо.
Пилар подхватила Желтка:
Вдруг, замарает!
Я поднялась, глубоко вздохнула. Так нельзя, совсем раскисла. Пилар права свекрови только это и нужно. Надо иметь смелость посмотреть
правде в глаза, как я и дала себе срок. А потом уже делать выводы. А что касается туалета так сверху плащ. Если на меня не обратят внимания я просто уйду. Единственное, что сейчас непозволительно опоздать. Пилар вызнала, что экипаж через полчаса будет у ворот. Они уже точно на исходе. Нужно идти.
Я снова взглянула на себя в зеркало. Чуть-чуть тронула щеки румянами. Будь, что будет!
Пилар, неси плащ!
На лестнице было не протолкнуться. Высыпала, кажется, вся замковая прислуга во главе с управляющим Пако. Передо мной расступились, пропустили вперед. Я не хотела озираться, чтобы высмотреть ведьму. Лишь краем глаза различила близнецов. Я делала вид, что не замечаю их, они что не видят меня.
Я старалась держаться с достоинством, выглядеть невозмутимой. Но сердце билось так, что я боялась, что очередной удар окажется последним. Меня тошнило от волнения. Глаза слепило яркое солнце. Я пыталась молиться, но привычные слова буквально ускользали из памяти. Даже подъезжая к проклятым воротам, я не испытывала такого чудовищного волнения. Да тогда у меня еще были иллюзии. Теперь их нет. Ложь я все еще надеялась. Сама не знаю, на что. На чудо
Наконец, из-за поворота с большой аллеи вывернул экипаж в сопровождении конной охраны. Остановился у подножия лестницы. Тут же подбежали лакеи. Один развернул подножку, другой взялся за ручку дверцы.
Мне казалось, что я не могу дышать. Руки дрожали так, что муфта ходила ходуном. Если мегера видит меня, наверняка радуется. Мне уже не удавалось скрыть волнение. Я пристально смотрела на дверцу кареты, которая, как казалось, открывалась непозволительно медленно. Во рту пересохло, уши заложило. Сердце пропустило удар.
И я, наконец, увидела своего мужа.
Глава 16
Как бы мы с Пилар не смеялись тогда, но мой супруг, судя по всему, впрямь пошел в мать. Он едва протиснулся в дверцу кареты, ступил на снег и лениво огляделся. И меня просто поразило надменное, чванливое выражение его лица с плотно сжатым бантиком влажных губ. Няня называла такие куриной задницей. Не слишком низок, но и не высок, отчего казался только толще. Дорожное платье сидело на нем впритирку. Весь натянутый, как барабан. Казалось, ударь и раздастся гул. Наливные красные щеки, судя по всему, были щедро нарумянены, и подпирали маленькие шустрые глазки.