«Чёрт!», чертыхнулся я.
А-а! коротко и громко вскрикнул раненый, а потом стал оседать, потеряв сознание. Попал я ему хорошо, насмерть. Если бы не досадная оплошность со скользким от крови что в мыле кинжалом, то умер бы он молча.
Максимус? негромко окликнул его ближайший солдат.
Но не только он услышал предсмертный вскрик гитлеровца. Кто-то из молодых ребят тоже. И он решил пальнуть на звук. В цель он и близко не попал. Пуля пролетела метрах в трёх от немца, лежащего у дерева. Кстати, это опять был вяз. Вот как тут не верить в его прозвище дерево смерти?
«Снайпер хренов, выругался я, ощутив, как по волосам прошлась горячая пуля молодого партизана. Лучше бы так метко по фрицам палил, блин».
Кинжал я оставил в ране и вооружился пистолетом. Первую пулю из него получил самый внимательный, заинтересовавшийся криком камрада. Вторая и третья досталась последнему врагу. Как только с обходной группой было покончено, я бросился к дороге. Точнее к «ганомагу», чьи пулемёты почти не смолкали, поливая короткими очередями место засады слева и справа от лесной грунтовки. До этого я видел немецкие бронетранспортёры только с одним пулемётом. Здесь же их было два. Головной и на правом борту. Плюс на левом торчал кронштейн для третьего. Видимо уже не раз солдаты данного подразделения попадали вот в такие передряги и озаботились увеличением огневой мощи.
С начала нападения прошло от силы пять минут. Немцы уже полностью пришли в себя, скорее всего, подсчитали число своих врагов и определили их местоположение. Суматошная стрельба на подавление прекратилась. Вместо этого гитлеровцы умело и прицельно обстреливали позиции ребят, не давая им поднять головы, а сами постепенно рассредоточивались по краю леса рядом с дорогой. Ещё чуть-чуть, десять-пятнадцать минут, и можно будет ставить точку на молодых, горячих, но неумелых и плохо вооружённых партизанах. Сколько таких групп сейчас выходит на такие дороги и пытается бороться с оккупантами? Наверное, и не сосчитать. В большинстве своём они все гибнут на месте своего первого боя или чуть позже.
Одну немецкую группу я уже уничтожил. На очереди был «двестипятьдесятпервый» и те враги, что крадутся в лесу с противоположной стороны дороги.
Держи лимончик! я не смог удержаться от саркастичной фразы, когда метнул кругляш немецкой гранаты внутрь вражеского БТР. Взрыв обычной гранаты заставил тяжёлую машину сильно содрогнуться, а пулеметы умолкнуть. Что, кисленько очень? Не понравилось?
Подскочив вплотную к «ганомагу», я метнул в кабину ещё одну М39, дождался взрыва и только после этого перемахнул через край бронированного борта. Не разбираясь кто уже мёртв, кто ранен, а кто оглушён я расстрелял магазин в пистолете по всем увиденным телам. Перезарядился, сунул «вальтер» в кобуру и бросился к МГ, установленному по центру над кабиной.
Взрывы гранат в тылу изрядно обескуражили фрицев. Настолько, что почти все они стали оборачиваться в мою сторону, а крадущиеся по лесу остановились.
Пулемёт с виду не пострадал от осколков. Ленту покойный пулемётчик расстрелять не успел. А значит
Ну, с Богом, прошептал и прижал приклад МГ к плечу.
Тр-р-р-р-р-р!
Очередь смела сразу двух фрицев из ближайшего грузовика. Следующая прострочила одного из мотоциклистов, который на обочине прилаживал свой пулемёт. Или уже перезаряжал его. В запале сражения я многого не успевал увидеть. Покончив с ближайшими самыми опасными врагами, я переключился на лес. Там мелькали фигуры солдат из грузовика, которые уже почти вплотную сблизились с троицей партизан. Я успел свалить
там двоих и прижать остальных. А потом закончились патроны. Тратить время на замену ленты не стал. Придерживая «шмайсер» за спиной, я перемахнул через борт и бросился вперёд по дороге. На ходу перехватил автомат, разложил приклад, и передёрнул затвор.
Какого дьявола здесь происходит? Кто сейчас стрелял из пулемёта и почему мне кажется, что Дитриха убил наш пулемётчик бронетранспортера? раздался удивлённо-напуганный голос лейтенанта, который выпрыгнул в начале боя из кабины грузовика с полным кузовом солдат. Сейчас он залёг в кустах рядом с обочиной, держа в руке такой же пистолет, как у меня. Чуть поодаль от него растянулся на земле за поваленным деревом, покрытым тёмно-зелёным мхом, водитель с карабином.
Получить ответ офицеру было не суждено. Все его планы и жизнь перечеркнула очередь моего «шмайсера». Спустя пару секунд такая же участь постигла водителя.
Дальше я бросился в сторону немцев в лесу. Здесь решил воспользоваться зачарованными гранатами. Выбрав троицу врагов, которые расположились достаточно близко друг к другу, я метнул в их сторону «колотушку». Граната упала идеально. Точно в том месте, откуда разлёту осколков и взрывной волне не помешают деревья. После броска я скорчился за деревом, открыл рот и прикрыл уши ладонями. Пятнадцать метров это для обычной гранаты более-менее безопасное расстояние. Мои же по мощности и эффекту сравнимы с разрывом мины от БМ-37.
Вскоре раздался мощный взрыв. Несмотря на все предосторожности у меня в ушах противно зазвенело. Мне на голову с дерева, за которым я прятался, посыпалась листва и мелкие сухие веточки. Врагам досталось на пару порядков больше. Троица выбранных солдат лежала неподвижно. Подрыв гранаты привлёк внимание гитлеровцев, заставив их переключиться на новую опасность. Выжившие враги о чём-то перекликались. Только я не мог разобрать их слова из-за глухоты и звона в голове. Но это мне не помешало с ними разобраться. Спустя пару минут и полтора магазина МП-40 с обходным отрядом фрицев было покончено.