Душа иногда ассоциировалась с птицей и после смерти человека улетала в другой мир, а личные вещи умершего хоронили вместе с ним или сжигали, так как верили, что они вместе с дымом попадут на небо к своему хозяину. С костями умерших животных и людей обращались очень бережно, считая, что в них хранилась их сущность. При наличии костей также можно было возродиться, поэтому их сжигание считалось суровым наказанием, и тела и кости врагов по этой причине чаще всего предавали огню. В некоторых племенах на них также было принято гадать.
О важности имени
К выбору имени относились со всей ответственностью, так как считалось, что имя ребенка тесно связано с его судьбой. В древние времена якуты давали ребенку временное имя, когда ему исполнялось три месяца, а настоящее малыш получал, когда начинал стрелять из лука. В некоторых регионах Якутии эта традиция соблюдается до сих пор. В других древнетюркских племенах и вовсе было принято нарекать ребенка лишь тогда, когда он совершит какой-нибудь героический поступок. Имя, подаренное шаманом в ходе специальной церемонии, отражало его подвиг.
Безымянные духи и существа принадлежали к другой реальности и вселяли в людей особый трепет. В сибирской мифологии, к примеру, существовала злая Безымянная госпожа. Будучи безымянной, она считалась очень опасной, ведь то, у чего нет имени, нельзя до конца объять, понять и победить. Безымянная госпожа вызывала у сибирских родителей страх, так как могла навредить малышам, не успевшим обзавестись собственным именем.
Тюркские мифы о сотворении мира и человека
которого в зависимости от религии и пантеона становились разные божества.
Мало-помалу одиночество занозило сердце Бога, и в его душе поселился страх. Да, он был Богом, но и он боялся одиночества, продолжая бесконечно летать над водной гладью. Тоскуя без любви и дружбы, одинокий Бог бесцельно блуждал над бескрайней водой, ощущая в своем сердце небожественное волнение. Вдруг его сердце дрогнуло, и вода дрогнула под ним. Заметив это, Кайракан попытался успокоить себя: «Я Бог и не должен дрожать, повторял он себе. Я Бог и не должен бояться».
Беспокойная вода забурлила и разошлась, и из ее глубин послышался голос: «Кайракан, ты Бог, сказал он, а Богу свойственно быть одиноким». Услышав тот голос, Кайракан обратился к нему: «Кто ты, чтобы говорить так с Богом? Если я Бог, то кто же ты?» И взмыла тогда Белая Мать Ак Ана из воды, и красота ее и сияние поразили Кайракана. Бог растерялся и вновь обратился к ней: «Кто ты дух или человек? Почему я не знаю тебя?» Ак Ана улыбнулась ему чудесной улыбкой: «Меня зовут Ак Ана, я сестра Воды. Я твое творение, но в своем одиночестве и в своей тоске ты забыл обо мне».
Ее голос опьянял его, улыбка согревала ему душу, а глаза, прекраснее самого Света и глубже самого Времени, пленяли его. «До твоего полета меня не существовало, но затем я увидела, что тебе одиноко, продолжила она. Одиночество убийственно даже для богов». «Да, я Бог, ответил Кайракан, но кто об этом знает? В чем ценность моей божественности, если рядом нет никого, кто бы называл меня Богом?»
«Твори». Слово, прошептанное Ак Аной, воспламенило всю его сущность. По бесконечной водной глади пробежала дрожь, и само Время содрогнулось. «Твори! Твори! Твори!» Зеркальная гладь снова разделилась, и сияющая Ак Ана погрузилась обратно в пучину вод, пока со всех сторон, словно чудесное эхо, звучало одно и то же слово: «Твори!» И тогда одинокий Бог создал первого человека.
Тогда Эр-Киши решил взлететь выше Бога, но стоило ему только помыслить об этом, как крылья его стали тяжелее олова. Он рухнул в водную пучину и чуть не захлебнулся, умоляя Бога спасти ему жизнь. Кайракан милостиво спас его, но отнял крылья. Гордыня Эр-Киши лишила его возможности летать, а плавать человек не умел. Тогда он попросил Бога создать для него место, где он бы мог спастись от воды. Кайракан с помощью Ак Аны сотворил для него камень, но Эр-Киши вскоре стало некомфортно и на нем. Он мечтал о суше, которая бы защитила его от окружающей со всех сторон воды.
своему создателю землю для сотворения новых чудес.
Но вскоре гордыня вновь овладела сердцем человека. Он возомнил себя лучше Бога, раз тому требовалась его помощь, чтобы достать землю из моря. Нырнув в очередной раз, он наполнил рот землей для себя, а Кайракану принес лишь половину от половины горстки, думая, что Бог создаст с ее помощью лишь половину от половины мира и что он, Эр-Киши, сотворит тайный мир для себя лишь одного. Увидев жалкую пыль в руке человека, Кайракан приказал ему бросить ее в воду, и земля, появившаяся из нее, заполонила собой все на свете, и Эр-Киши было некуда выплюнуть свою землю, чтобы создать свой тайный мир.
Бог в своем бесконечном милосердии позволил ему выплюнуть ее на сушу, и на созданной им прекрасной земле появились зловонные болота, и темные долины, и неровные, словно гнилые зубы, холмы. Кайра-кан указал Эр-Киши на испорченную сушу: «Я создал для тебя райское место, сказал он. Гляди, во что твоя гордыня превратила его». Тот ответил, что хотел сотворить место, где сам бы стал Богом, и Кайракану стало жаль его, а созданной им земле стало стыдно за него. «Ты сотворил это лишь потому, что я позволил тебе это сделать, сказал он. Но ты смог сотворить лишь зло, потому что ты зло». И тогда в наказание за его спесь Бог сослал Эр-Киши под землю, где его сердце окончательно пропиталось тьмой.