Вы сказали, что устроили кое-что для Бини. А я-то даже и не знал, что вы с ним знакомы.
То, что я сделала, я сделала не для Бини, а для другого.
Для кого?
Для того самого, кто говорил со мной сегодня, для Боллы.
Вы его хорошо знаете?
Артур сказал это не без ревности. Ему и без того тяжело было говорить о Болле. Они были соперниками в одном деле, которое комитет «Молодой Италии» в конце концов доверил Болле, считая Артура слишком молодым и неопытным.
Я знаю его очень близко. Он мне нравится. Он довольно долго жил в Ливорно.
Знаю Он приехал туда в ноябре.
Да, к этому времени ждали парохода с транспортом книг. Артур, не кажется ли вам, что ваш дом был бы для этой работы надежнее нашего? Никому и в голову не пришло бы подозревать семейство богатых судовладельцев. Да и кроме того, вы всякого знаете в доках.
Тише! Не так громко, дорогая! Так, значит, у вас хранилась литература, прибывшая из Марселя?
Только один день Но, может быть, мне не следовало вам говорить?
Почему? Вы ведь знаете, что я член партии. Джемма, дорогая, ничто в мире не могло бы сделать меня таким счастливым, как сознание, что к нам присоединились вы и
Ваш падре! Разве он
Нет, его убеждения не совсем наши. Но иногда мне думалось Я надеялся
Артур, ведь он священник!
Так что же? В нашей партии есть и священники. Двое из них пишут в газетах. Ведь назначение духовенства вести мир к высшим идеалам, а мы как раз к этому и стремимся. Ведь это вопрос, скорее, религии и морали, чем политики. Представьте только, что люди будут в душе свободными и ответственными гражданами, разве тогда возможно рабство?
Джемма нахмурила брови.
Мне кажется, что ваша логика тут немножко хромает Священник обучает религиозной доктрине. Я не вижу, что в этом общего с желанием прогнать австрийцев.
Священник проповедник христианства, а Христос был величайший реформатор.
Знаете, я говорила о священниках с моим отцом, и он
Джим, ваш отец протестант.
После минутного
молчания она вдруг подняла голову и окинула его открытым, дружеским взглядом.
Послушайте, лучше прекратим этот разговор. Всегда вы становились нетерпимым, как только речь заходила о протестантах.
Это неправда. Напротив, нетерпимы протестанты, когда они говорят о католиках.
Пусть так. Но мы уже слишком много спорили об этом, чтобы стоило опять начинать. Какого вы мнения о сегодняшней лекции?
Мне понравилась особенно последняя часть. Я с наслаждением слушал, когда он так горячо говорил о необходимости каждому в отдельности, и сейчас же, проводить в жизнь чувства, а не мечтать о них.
А мне не понравилась именно эта часть. Он очень пространно описывал нам идеальные мысли и чувства, но не указывал никаких практических путей, не говорил, что мы должны делать.
Когда наступит нужное время, перед нами будет ворох работы. Но нужно терпение. Великие перевороты не совершаются в один день.
Чем сложнее дело, тем больше оснований сейчас же приступать к нему. Вы говорите, что нужно подготовить себя к свободе. А знали вы кого-нибудь, кто был так хорошо к ней подготовлен, как ваша мать? Разве не была она самой совершенной женщиной в мире, женщиной с ангельской душой? А к чему привела вся ее доброта? Она была рабой до последнего дня. Сколько мучений, сколько оскорблений она вынесла от вашего брата Джемса и его жены! Да, не будь у нее такого мягкого сердца и такого терпения, жизнь ее сложилась бы счастливее. Никогда бы не посмели так с ней обращаться. То же можно сказать и об Италии: не в терпении она нуждается напротив! ей нужно восстать на защиту своих интересов.
Дорогая Джим, Италия была бы уже свободна, если бы гнев и страсть могли ее спасти. Не ненависть нужна ей, а любовь.
Кровь прилила к его лицу и вновь отхлынула, когда он произнес эти несколько слов. Джемма не заметила этого она смотрела прямо перед собой. Ее брови были сдвинуты, рот крепко сжат.
Вам кажется, что я не права, Артур, сказала она после небольшой паузы. Нет, правда на моей стороне. В один прекрасный день вы убедитесь в этом Вот наш дом. Зайдете, может быть?
Нет, уже поздно. Покойной ночи, дорогая!
Он стоял возле двери, крепко пожимая ее руки.
«Во имя Бога и народа»
И она медленно, с расстановкой, досказала незаконченный девиз:
«теперь и навсегда».
Потом отняла свои руки и вбежала в дом. Когда за ней захлопнулась дверь, он нагнулся и поднял кипарисовую ветку, упавшую с ее груди.
Глава IV
Январь, февраль, март три долгих месяца до Пасхи. Чего доброго, Джемма, вернувшись к своим, подпадет под протестантское влияние (на языке Артура слова «протестант» и «филистер» были тождественны по смыслу) Нет, его Джим никогда не опустится до уровня других ливорнских барышень. Но, пожалуй, она будет несчастна. Так молода, так мало у нее друзей, и так ей, должно быть, одиноко среди всех этих деревянных людей О, если бы мать была жива!