Абарис! позвал я друга и родственника, который все больше и больше становился моей тенью.
Да, царь, склонил тот голову. И этот избавился от неформальных ноток в общении. Я так скоро совсем один останусь.
Я на Сифнос поплыву. А ты возьмешь Милаванду, обложишь ее данью и просидишь там до весны, огорошил я его. Город не жечь, людей не резать. Лучше взять небольшой выкуп. Если понадобится, я доплачу воинам серебром.
Но как же! хватал воздух Абарис. А ты? Не по обычаю это!
А что сейчас происходит по обычаю? спросил я его. У меня на Сифносе дел по горло. Привыкай воевать сам. Я не смогу вести войско в каждый поход.
Воины взбунтуются, мрачно сказал Абарис. Без царя не будет удачи в войне. Где это видано, чтобы войско без головы в поход шло. Только царь милость богов дает.
Бог Поседао призывает меня к своему храму, с самым серьезным лицом, на которое был способен, ответил я ему. Если я не принесу жертвы до того, как море закроют шторма, не видать нам удачи.
А-а почесал Абарис могучую шею. Вон оно как. Тогда ты это мужам сам скажи. Мне не поверит никто.
Скажу, кивнул я. Город мне в целости сохрани. Там мастеров много. Посади их вместо подати щиты и доспехи изо льна делать. Копья я привезу весной. Ахейцев разбросай по десяткам. Чтобы обучены были как должно. Тех, кому наши порядки не по нраву, гони без пощады.
Три новых сотника нужны, высказал Абарис здравую мысль. Из лучших десятников предлагаю взять. Хрисагон, Пеон и Комо.
Ставь, кивнул я. Ахейца Калхаса я с собой заберу. Ни к чему здесь правдоискатель. Я найду ему хорошее применение.
Абарис смотрел на меня с опаской, недоумением и обидой,
но я точно знаю, что именно так и должен поступить. Я не могу мотаться по всему миру, как бешеный пес. У меня должны быть люди, которым я могу доверить важное дело. И если купцы преспокойно справляются без меня, то и воины тоже должны справляться. Посмотрим, пройдет ли Абарис эту проверку. Пусть лучше он ошибется сейчас, чем потом.
Порывы ветра гонят по морю высокие волны, вздымая их горбом в серой закатной мгле. Вода, обычно такая прозрачная у берегов Сифноса, теперь мутнеет и темнеет, смешиваясь с песком и галькой. Волны с глухим рокотом разбиваются о скалы, оставляя на камнях корку ледяной пены. Ветер бьет в лицо колючими каплями. Где-то вдали, за пеленой низких облаков, проглядывает бледное пятно солнце никак не может пробиться сквозь эту ненастную хмарь.
Над водой мечутся чайки. Их резкие крики сливаются с шумом прибоя. Иногда между волн проносятся буревестники их тёмные силуэты на мгновение появляются и исчезают в водяной пыли. Воздух пахнет солью, мокрым камнем и чем-то ещё тем особенным запахом зимнего моря, который не спутать ни с чем. Ветер усиливается, и я понимаю, что скоро начнётся настоящий шторм, который надолго отрежет острова от материка. Корабли в бухте уже давно поставили на прикол только дурак выйдет в такое море. Их вытащили на берег, заново осмолили и укрыли до весны. Я все еще не сделал эллинги, и не потому, что мне жалко серебра и дерева. Вовсе нет! Просто у меня другие планы. Если все пойдет так, как задумано, следующую зиму я встречу совсем в ином месте, очень далеко отсюда.
Господин! услышал я знакомый колокольчик женского голоса. Тут ведь холодно. Не приведи боги, еще подхватите лихоманку.
Феано? повернулся я, жадно разглядывая прелестное лицо и коралловые губы, которые шептали что-то, чего я уже не слышал.
Господин дремал, а она рассматривала его лицо, которое уже превратилось в лицо мужа, облеченного властью, пусть и достаточно молодого. Густые черные волосы спадали на плечи, а нежная мальчишеская кожа огрубела от солнца и ветра. Подрезанные надо лбом волосы не стесняли взора и не падали на глаза, как принято у ахейцев и критян. Но и выбривать голову, оставляя там косицы и локоны по хеттскому обычаю он тоже не стал. Серег и золотых ожерелий господин не носил. Только браслеты на руках, которые то и дело раздавал в награду.
Тебя моя жена убьет, услышала она его сонный голос. Но я ей все объясню. Можешь не волноваться.
Не убьет, невесело усмехнулась Феано и прижалась к его груди еще крепче. Я тут по ее приказу. Она сейчас в тягости, и я должна скрасить ваши ночи. Я и еще две рабыни. Госпожа хорошо заботится о вас.
Надо же! открыл он глаза, совсем проснувшись. Не думал, хм Ну ладно, раз так
Я пойду? робко спросила Феано. Мне нельзя задерживаться дольше необходимого. Госпожа разгневается.
Иди, он прищурился с интересом и даже привстал, опершись на локоть. Разгневается, говоришь Да что тут у вас происходит?
Ты про ту женщину, что прислала ко мне? уточнил я, наворачивая на вилку тончайший, почти прозрачный ломтик соленого тунца. Она не ночевала у меня, я отослал ее сразу же.
Я подумала, что если она по сердцу моему господину, то пусть развлечет его, совершенно бесцветным голосом произнесла Креуса. Я пока в тягости и не могу выполнить свой долг.
Ну конечно! Нашла дурака! Я в такие ловушки в последний раз в школе попадался.
Мне по сердцу только моя жена, ответил я и забросил в рот рыбу. Ты не разве